Вокруг меня кружил рой разноцветных бумажных бабочек – огненно-рыжих и сине-голубых, а весь пол под ногами был усыпан бумажными цветами… и-ить… Красота какая!
- Главное, никакой магии почти, - голос Фредо зазвучал близко-близко. – Совсем немного, только чтобы бабочки полетали, прежде чем упасть. Тебе нравится, Ри-ин?
- Да, - выдохнула я, затащив Фредониса через бумажный разноцветный круговорот, спрятавший нас от остальных ребят.
- Да! – прошептала, встав на цыпочки и обнимая Фредо за шею.
- Да… - и наши губы соприкоснулись, осторожно, словно в первый раз… робко и неуверенно…
И-ить, он же мой… мы с ним… он мой муж…
И все равно сердце сначала замерло, потом застучало быстро-быстро… и мысли в голове закружились, как бабочки… и… все равно я ничего не вижу кроме его черных глаз, бездонных, как небо.
- Ты проведешь эту ночь со мной, Рин? Только ты и я?
- Да…
«В конце концов, Ниммей был со мной гораздо больше», - слабо мявкнула какая-то часть меня, усмиряя некстати проснувшуюся совесть.
Во мне бурлило что-то очень противоречивое и двойственное. Сейчас я готова была на все, прямо здесь и теперь, прямо под этой лошадью… прямо на полу в бумажных цветах… потому что мое тело реагировало на голос Фредо, на прохладу рук Фредо, на взгляд Фредо… Потому что я вся отзывалась на малейшее прикосновение, словно целиком и полностью была только его.
А вторая моя часть, более разумная, более спокойная, более… неважно! Вторая моя часть переживала о Ниме.
И-ить, точно, я же решила радоваться тому, кто сейчас со мной. Только когда они оба рядом, мне лучше всего – проверено!
- Надо предупредить Нима… и ребят… - попыталась я выдать что-то более-менее разумное.
- Ниммей знает, - Фредо едва заметно улыбнулся.
Но я все же решила проверить сама. Это под лошадь я встала без раздумий, а в более личных делах лучше подстраховаться.
- Ним, я… мы…
- Давай, порадуй Льдинку, сегодня его очередь, - вроде обиды нет ни в голосе, ни в эмоциях. И насчет очереди, кстати, он прав...
- Старший дракон разрешил? – а вот в голосе Фредониса обиду слышно, пусть и спрятанную под легкое ехидство. Ну и плевать… Зато я уверена, что теперь все честно.
Можно спокойно снова встать на цыпочки, вновь прижаться к его губам, вдохнуть запах мяты, раствориться, слиться… утонуть в его прохладе… очнуться у него на руках, чтобы потом снова потеряться во времени, в ощущениях, в пространстве.