Особенно они пожалели об этом, когда, возвращаясь домой,
столкнулись с родителями. Те их искали, а Макар сдал. Макару
ничего, а Васе и Пашке влетело, но они хотя бы знали, что не
струсили.
Теперь Василий хлопнул по облупившейся краске трубы и ощутил
тоску по детству. Хорошее всё-таки время: можно верить во всякую
ерунду, и мир кажется намного шире, интереснее и лучше.
Волк прибежал, обнюхал горку, сел и коротко почесал за ухом. В
ветвях каркнула ворона. Волк тут же вскочил и залаял на неё.
В это время раздался телефонный звонок. Кто-то, отчаявшись
дождаться ответа в мессенджере, трезвонил. Василий даже знал, кто
это был. Нормальные люди никому не звонят в четыре утра.
Фонарь замигал и совсем погас, и почти сразу на луну наползло
длинное облако. Василий сбросил звонок, а потом, сам не понимая,
зачем это делает, полез на горку. Ему вдруг стало весело. Волк
внизу залаял, опираясь лапами на ступеньку. Василий спрыгнул,
перехватил пса и опять полез, теперь медленнее.
— Во! Сейчас как съедем, как попадём в другой мир! — со смехом
сказал он. — Нафиг дедлайны и правки, да, Волк? Отчёты им ещё,
собрания...
Волк заскулил, вырываясь.
Василий, согнувшись в три погибели, кое-как влез в трубу,
обнимая пса. Последнее, что он услышал перед тем, как оттолкнуться
и поехать — громкое, хриплое воронье карканье.
Само собой, ни в какой другой мир он не верил — что он, дурак?
Он верил в то, что съедет вниз, вернётся домой и напишет, что
увольняется. Так оно всегда и бывает.
Труба оказалась длинной.
Длиннее, чем выглядела снаружи.
Как раз тогда, когда Василий удивился и даже слегка
забеспокоился, гладкие металлические стенки покрылись слизью и
стали мягкими, облепили со всех сторон. В нос ударил смрад
протухшего мяса.
— Фу, блин! — воскликнул Василий.
Он поморщился, пытаясь удержать подступившую тошноту, взмахнул
руками — и выпал из трубы на землю, слабо освещённую луной. И земля
эта, ещё минуту назад вытоптанная и голая, теперь густо покрылась
хвойными иголками. Опять закаркала ворона, и над головой раздался
чей-то могучий кашель. Потом Василий услышал негромкий девичий
голос, в котором звучало отчаяние:
— Гришка! Опять, дурак ты этакий! Хворостиной тебя отстегать,
что ли!
Василий поднялся, всё ещё пытаясь удержать желудок на месте,
вытер руки о джинсы, обернулся и увидел дракона.