Чтобы этого никогда не случалось…
— Никогда, — вторю я ей, словно загипнотизированная. — Никаких Дашек, Машек, подружек и прочих знакомых. Пусть все держатся от меня подальше. От меня, и от моего Адама.
— Это просто прекрасно, прекрасно, — улыбается, прикрыв глаза, Антонина. — Я с вами полностью согласна. Да будет так!
— Подождите! — вдруг кое-что вспоминаю я.
— Да, милая, — внимательно смотрит мне в глаза своим немигающим взором Антонина. — Вы передумали?
— Нет. Конечно, нет! Я не собираюсь отдавать моего мужа какой-нибудь дешёвке. Он любит меня, а я люблю его. Я твёрдо в этом уверена, — горячо заверяю я консультанта.
— Тогда что? — гипнотизирует меня взглядом Антонина.
— Что вы хотите взамен? — прямо спрашиваю я её.
А то странно это всё как-то. Ни тебе снятия венца безбрачия, ни продажи амулетов и свечей от порчи и от разлучницы. Уж как-то хочется знать цену заранее, до того, как мне выкатили здоровенный счёт с пятью нулями.
— Да ничего особенного. Так, всего неделю вашей жизни, — мягко улыбается мне Антонина, и тут-то до меня наконец-то доходит.
Она же просто сумасшедшая. Отсюда этот её пристальный полубезумный взгляд, вся эта обстановочка и театральная наигранность. Точно, чокнутая. Консультант.
Воланд вон у Булгакова тоже консультантом был.
С сумасшедшими надо поосторожнее, и валить отсюда поскорее!
— Всего лишь неделю? — растягиваю я губы в приветливой улыбке.
Главное не показывать ей, что я её раскусила. А то мало ли, что там у шизофреников на уме.
— Ну хорошо, неделя жизни — это совсем немного, — резонно соглашаюсь я с этой сбежавшей из дурки. — Ради моего Адама мне и месяца не жалко, — расщедриваюсь уже я вовсю.
— Какая любовь, это просто похвально, — хвалит меня Антонина, поглаживая по голове, как маленькую девочку. — За неделю жизни я помогу вам, — соглашается эта консультантша, и я понимаю, что наш разговор сейчас напоминает беседу двух пациентов психбольницы.
— Отлично, — поднимаюсь я со своего кресла.
Надо поскорее сваливать.
— Что-нибудь ещё? Подписать кровью договор? — нервно хихикаю я.
— Да что вы, какая кровь! Это же пережитки прошлого, суеверия, — машет на меня обеими руками Антонина. — Вот, только если в планшете только галочку поставить, — протягивает она мне планшет со стилусом.
И я, не глядя, просто ставлю крестик под какой-то белибердой.