Он тогда быстро вышел, и я ещё спросила у Верки, чем занимается её брат, и она лишь равнодушно пожала плечами, и ответила, как будто это было само собой разумеющимся:
— Да у него свой бизнес.
И для меня это прозвучала, как будто она только что спокойно ответила, что он просто владеет примерно половиной мира и нашим городом в придачу.
И я с тех пор складывала каждый раз, когда мы с ним случайно сталкивались, в драгоценную шкатулку своих воспоминаний.
Вот он сигналит нам из своей машины, когда мы возвращаемся из школы.
Черная роскошная тонированная тачка.
— Подвезти, девчонки? — спрашивает он нас, опуская стекло, и я сажусь прям на переднее сиденье. Прямо рядом с ним.
И меня обдаёт жаром его тела.
Которое совсем рядом со мной.
Он уверенно выруливает на дорогу, и его ладонь, обнимающая переключатель передач, задевает случайно мою голую кожу.
И это ненарочное прикосновение я тоже вложила в ту самую заветную шкатулку своей памяти…
И вот в тот самый вечер, танцуя под Криса де Бурга, я пылала, сгорая дотла в его крепких нежных объятиях, и чувствовала, как горячая вязкая волна растекается по всему моему телу, по шее, груди, животу и ниже…
Я так боялась, что он заметит это моё желание. Высмеет меня.
Я ведь так хотела казаться взрослой и опытной в его сильных руках.
А была всего лишь хрупкой нежной снежинкой, плавящейся на жаркой ладони.
Его лицо тогда склонилось над моим, глаза сверкнули в свете дискотечных прожекторов, и губы оказались так близко к моим.
Я замерла вся в ожидании, трепеща и одновременно до смерти боясь этого мгновения.
Мгновения, когда губы взрослого мужчины коснутся моих.
И он сделал это.
Раздвинул своими губами мой рот и запустил в меня свой язык. Как острое отравленное жало. Которое пронзило меня насквозь.
Сладкое и опасное.
Я осторожно дотронулась своим языком до его, и он проглотил меня, засосал, вобрал всю в себя, лишив меня дыхания и воли.
Вдруг резко отстранился от меня и пробормотал:
— Это просто невозможно.
— Что невозможно? — переспросила я.
Я что-то сделала не так? Я не могла этого понять.
Но он уже вёл меня за собой прочь из этого душного зала, крепко взяв меня за руку, и я только успевала за ним на своих тоненьких каблучках, не понимая, куда же он меня уводит.
Мы вышли на воздух, и Олег снова прижал меня к себе. В той бархатной тёмной ночи, которая дышала вместе с нами.