— Да откуда тебе...
Усмехнулась, заставив замолчать.
— Поверь, 7 лет была такой же, только я хоть осознавала и не убеждала себя, что получаю от этой пыли удовольствие.
— Но...
— Мы переживём это с тобой вместе, я обещаю. Я научу. Ладно?
Отвернулась на бок.
— Почему нельзя его просто привязать..
Как мне это знакомо.
— Потому же, почему нельзя заставить любить даже саму себя.
Всхлипывает, побуждая лечь рядом и крепко обнять, прижав к себе. Она совсем маленькая глупая, что впитывает первой болью... Жизнь.
И я чувствую себя старой тёткой, что несёт какой-то бред, но я не знаю, как это изменить.
— Ноги болят, Нин, у вас там осколки где-то валяются, да?
Всхлипы начинают редеть. Как и песни... И если он не почистил картофель, я его точно через дуршлаг пропущу.
— Не знаю... может, вчера кто разбил.
— Не сказала ему ничего?
— Мне кажется... Я сейчас подумала... Поняла... что он, ну, понял всё и отомстил так за вчерашнее. Око за око, боль за боль.
Закрываю глаза, вдыхая с ароматом зелени её духи. Я не знаю. Я его не знаю.
Хотя нет, почему? Проходили это, слушала же, сушила же Алинины слёзы, когда у них всё прошло через известную ему одному дорогу.