— Ее нет в новых мирах, — с трудом
сохраняя спокойствие, произнесла француженка.
«Как нет?» — читался вопрос в глазах
магистра Эмеральд, но Юлия, едва дернувшись, промолчала.
Зажмурившись, девушка спрятала лицо в ладонях.
— А-а-а ч-черт! — выдохнула она чуть
погодя, растирая щеки. Отняв от лица руки, растерянная девушка,
хлопнув по столешнице, порывисто поднялась с кресла магистра и,
выразив настроение парой грязных ругательств, подошла к узкой
бойнице окна, напряженно раздумывая.
Цитадель Эмеральд стояла в выгодном
месте безлюдных — пока безлюдных — земель Гипербореи. Форт больше
не висел в пространстве, а приземлился в море — закрывая пролив
между двух морей на месте будущих торговых путей. Каменная крепость
утесом высилась над водой — родной стихией магистра
цитадели.
Но сейчас в безлюдные до этого
момента земли нагрянули гости. Немного — едва больше полутора
сотен. Но треть из них была высокоранговыми магами огня, и все они
были враждебно настроены к обитателям цитадели Эмеральд — чуть
больше часа назад оповестив о начале осады — именно из-за этого
Юлия спешно вернулась из Империи в Гиперборею.
— Ты не ошибаешься? — повернулась от
окна Орлова, глядя на Адель Дюбуа.
Вышедшая из портала француженка,
вспыхнув раздражением, взяла себя в руки и покачала головой,
повторив ровным голосом:
— Ее нет в Новых Мирах. Или Карта
врет, что маловероятно.
Вновь звучно выругавшись, Юлия
ударила кулаком по стене, зажмурившись и заскрипев
зубами.
— Так, — открыла она глаза через пару
секунд, поднимая кристально-чистый лазурный взгляд и собираясь
продолжать, как вдруг девушку прервала Клеопатра:
— Как только начнется нападение, к
нам в гости прибудет несколько групп диверсантов.
— Откуда ты знаешь? — посмотрела,
полыхнув синим пламенем взгляда, Юлия.
— Не могу сказать. Знаю, — покачала
головой Клеопатра. Юная княгиня Ланская, сидя на кресле, закинув
ногу на ногу, пыталась сохранить невозмутимый вид. Но ее лицо было
пергаментно бледно, а губы искусаны едва не в кровь. — У нас по
всей цитадели наставлены маяки.
— Кто их оставил? Рюрик?
— Юля, я сейчас и так подвергаю
смертельной опасности… одного человека, — произнесла, с трудом
справляясь с собой, Клеопатра — и по ее эмоциям Орлова моментально
догадалась, о ком идет речь. Но уже об этом не думая — вновь грязно
выругавшись, Юлия пнула высокую декоративную вазу — разлетевшуюся
мириадами осколков, полыхнув голубым пламенем.