Мысли и созерцание ленты криминальных событий прервала какая-то
пожилая женщина, вошедшая в палату. Марта до сих пор не могла
привыкнуть к тому, что здесь “не стучатся”. Впрочем, в анамнезе,
подготовленном для местных властей и для руководства клиники,
значилась “передозировка психотропными средствами”, а никакое не
покушение на убийство. Так куда проще. Но из-за этого личный
контроль за психически нестабильной пациенткой велся неустанно и
безо всяких оглядок на уединение и личное пространство. В этот раз,
правда, гостья оказалась полезной — Марте наконец-то принесли
запрошенные ею бумаги.
— Now thank you. You’re totally free to leave me, — с намеком
тихо проговорила Марта, перебирая распечатку, так как гостья
уселась на стул и явно приготовилась ждать. Пришлось попробовать
снова изгнать гостью, но та запротестовала, сбиваясь на непонятные
немецкие термины. Ясно было лишь то, что принесенные документы
составляют некоторую тайну, которую нельзя копировать
“посторонним”.
Что ж…
Марте было интересно, кто именно был официальным представителем
в момент транспортировки за границу и здесь. Была ли получена
отцовская подпись и, если да, то на бланке какой страны (вроде бы,
на данный момент, он залегал где-то в Испании)? Кто визировал весь
процесс? И так далее.
Конечно, у Бизнеса денег было неприлично много, а дедушка любил
Марту, так как она единственная почти никогда не попадалась ему на
глаза и не встревала в проблемы обычные для золотой молодежи.
(Только в свои проблемы.) Но организовывать срочную пересылку за
границу — это все-таки перебор.
К большому разочарованию, большинство бумаг, предсказуемо, было
на немецком. Бумага от папы, правда, действительно нашлась.
— Серхио Мереджич, — Марта медленно прочитала имя своего
хранителя.
“Да еще и с аргентинским паспортом.”
Марта хотела было спросить, что это за человек, посланный отцом
в качестве своего официального представителя, но, во-первых, вряд
ли бы получила ответ. А во-вторых это могло бы прозвучать как “я не
знаю этого дядю, он точно мне больно не сделает?”. Так что лучше
было не продолжать. Зная отца — точно не сделает. Вряд ли вообще
что-то сделает.
Ведь ее вторым опекуном выступала некая неизвестная Ирина Новак.
С российским паспортом. И оба они ни разу не появились в палате. По
крайней мере, не появились, когда Марта была в сознании.