“Что они вообще мне сделают? Я — принцесса.”
— Лёву бы сюда, — отстраненно проговорила она, — Лёвочка, меня,
кажется, будут обижать. Я не люблю насилие.
— Итак, фройляйн Марта, — на чистейшем русском сказал крайне
пожилой врач, к которому сегодня она “пришла” сама, — как вы
сегодня себя чувствуете?
В кресле каталке было адски неудобно. Психологически. Ей выдали
детскую! Конечно, комплекция Марты была не слишком большой —
подголовник и подлокотники ей отрегулировали впору. Но
разрисованное какими-то овечками кресло — издевательство. Марта
была почти что на целый сантиметр выше работницы Гульнары, которой,
между прочим, было уже за 40!
И до всего этого у Марты было довольно-таки тренированное тело.
Даже начал проступать рельеф мышц (как бы Лёва ни ржал на эту
тему).
— Неважно, — хмуро ответила Марта, — Герхард Абрáмович. Можете
сразу приступать к сути.
— Не спешите, фройляйн. Мы с вами обязательно добьемся
прогресса, если не будем спешить.
“Да уж, от счета за мое лечение за каждый лишний день ему,
наверняка, должно перепадать.”
“Хотя мне лучше уж здесь задержаться, пока на родине все не
уляжется. Нужно рассказывать самые незначительные вещи, на которые
можно пожаловаться, чтобы они подольше меня смотрели.”
“Что у меня интересного? А, вот!”
— Хорошо, — кивнула она, — знаете… Я слышала голоса и
видела...
Ручка в его пальцах чуть дернулась, готовясь писать.
“Я совсем тупая?! Что я несу!”
— Не волнуйтесь, — сказал он, — вам не нужно торопиться.
Расскажите все медленно и спокойно. Кто они? Кто эти голоса.
“Ладно, ничего. Чуточку можно и рассказать…”
— Я неправильно выразилась, наверное. Просто мне кажется, что я
слышала голоса, — объяснение выходило как-то неправильно.
— То есть вы уже слышали их раньше? До потрясения?
— Нет. Я не уверена. Не помню точно, — вздохнув и притормозив,
Марта попыталась объяснить:
— Меня кто-то как будто иногда обсуждает. Просят… или ругают.
Некоторые хвалят. Возможно это что-то типа дежавю. Это случается
очень редко, но раньше такого не было. Кажется.
— Можете ли вы привести пример? Как это было?
— Конечно… — спокойно кивнула Марта, подыскивая пример.
“Нельзя! Не помню почему, но нельзя!”
Ледяные мурашки пробежали по ее спине.
— Черт… — проговорила она, — я… лучше не буду.
Это был провал. И более того, она внезапно вспомнила, что именно
такой провал уже случался. Если к психиатру приходит человек с
жалобами на галлюцинации, а потом вдруг заявляет, что все прошло,
при этом не показывает никаких поведенческих изменений (кроме
защитных), то это огромный красный флаг для любого
профессионального психиатра. Лет шесть назад глав-юрист, тот, что
был до Вениамина, тот, что вытащил Марту из передряги в яхт-клубе,
орал на нее, как на маленького ребенка (так что она чуть не
описалась). В тот раз она случайно описала некого пропавшего
субподрядчика, к исчезновению которого Бизнес совершенно не был
причастен.