Обидевшись, Пашечка(так его всегда называла, и наверняка продолжает дальше, мать), гордо фыркнул, и соизволил съехать с квартиры, которую я снимала на свои собственные деньги. Пашечка же, мамочкина радость, ни копейки за квартиру, в котором мы с ним совместно проживали, никогда не платил.
Об этом я ему и зло напомнила, что стало причиной скорейшего его ухода. Скорейшего - по меркам Пашечки. По моим, так он своим нытьём неторопливо, чайной ложечкой, выел мне весь мозг...
Тем, что ему придётся вернуться к родителям, а он не хочет. Тем, что у него депрессия начинается, и вообще он себя чувствует - "Как-то не так, как раньше."...
Я кивала и кивала на каждое слово, и выполняла рутиную работу: такую как готовка, мытьё посуды и прочие обязанности любой, по понятию мужчин, уважающей себя женщины. С каждой минутой Пашечка давил мне на жалость сильнее. Думал, наверное, что я пойду на попятный и извинюсь перед ним. Предложу жить с ним и дальше долго и несчастливо, но не тут-то было. Во мне взыграла гордость. Решил, что расстаёмся, значит, расстаёмся. Тем более с меня как розовые очки слетели, и я поняла, что по сути, а не такая уж и плохая мысль - расстаться.
Наталкиваясь на стену равнодушия с моей стороны, Пашечка из раза в раз дул щечки, но спустя время, растянувшиеся для меня на тысячелетия, он таки, собрав свои шмотки, съехал.
После того, как дверь за моим бывшим захлопнулась, я повалилась на диван и счастливо разулыбалась. Мысль о том, что завтра на работу, мою радость немного поубавила. Но я отогнала от себя пессимизм и, наготовив вкусной еды, впервые за долгое время решила заниматься ничегонеделанием. Жизнь одной показалась мне глотком свежего воздуха. Я и позабыла каково это - делать то что хочется и не выслушивать капризы по сути не моего "ребёнка".
От заскоков моего бывшего даже бы у самой терпеливой девушки случился нервный срыв. В это трудно поверить, но я уже и не помнила, когда не носилась по квартире как оголтелая, чтобы исполнить все, до последней, его просьбы...
Ох, уж эти Пашечкины просьбы!
Как они меня вымораживали, словами не передать.
То, что я пахала так, что передо мной даже ломовая лошадь сняла бы шляпу и, стоя, поаплодировала бы, Пашечку не заботило. Каждый Божий день, он заколёбывал меня фразочками по типу: "Принеси соль.", "Долей кофейку.", "Помассируй плечи." и даже "Полечка, как насчёт того, чтобы отсосать?". Касаемо последнего у дуры, меня, остались ещё какие-то мозги, чтобы не унижать себя тем, чтобы мной попользовались, словно куклой из магазина для взрослых.