- У нас есть мазь от ожогов?
Она смотрит на меня с прищуром, явно догадываясь, где я провела ночь. Ну да, ну да, я больше не маленькая девочка и не Рапунцель, чтобы томиться в башне.
— Сейчас принесу, — говорит она мне вслед, пока я поднимаюсь наверх, в комнату.
Когда я выхожу из душа, на столе стоит банка с мазью от ожогов. Ольга сидит рядом, мнёт в руках упаковку с ватными дисками, палочками и пластырем. Взгляд у неё смешанный, с укоризной и в то же время виноватый и понимающий.
— Покажешь? — спрашивает она, видя, как я колеблюсь, но потом я киваю, соглашаясь. Если не ей, то кому? Она мне как мать. К тому же я хочу показать ей, может быть, она подскажет или знает что-нибудь об этом. Я поднимаю край полотенца и показываю ожог. Она испуганно ахает.
— Неужели всё так плохо? — сердце моё тоже уходит в пятки, я поворачиваюсь к ней. — Я вообще никогда не слышала о таком. Ты знаешь, что это? У него глаза будто огненные.
Она бледная, молча смотрит на ожог, опускает край полотенца. Её тревожное беспокойство передаётся мне.
- Ну не молчи же! Что это, черт возьми? Зачем он оставил это? Он что, садист?
- Это метка деймона, — произносит она упавшим, полным потрясения шепотом.
- Кого? Деймона?
Глаза у неё огромные, лицо вытянуто.
- Когда черная ведьма вступает в близкий контакт с ведьмаком и с животным в короткий срок, иногда рождаются деймоны. Переродившийся в утробе черной ведьмы ведьмак. Их семя смешалось в ней. Помесь дьявола и его слуг. Поверить не могу! Какая напасть…
Я в состоянии шока, какая ещё напасть? Ничего подобного никогда не слышала, ни мельком, ни даже краем уха.
- Наверное, они такая же редкость, как и я, — шепчу, пытаясь понять масштаб беды.
- Ох нет, милая. Белые ведьмы встречаются, пусть и редко. Сама знаешь. А эти полулюди-полуживотные вообще миф! Им место в средневековье. Ведьмаки ныне не допускают подобного. Это же кровосмешение!
- Он что? Минотавр? — лихорадочно припоминаю случившееся ночью. – Я думала, он ведьмак!
- Он и есть ведьмак, только удвоенный. Деймоны агрессивны, милая. Ненасытны. Семьи скрывают своих переродков. Зачастую таких детей убивают. Такое в семье позор и грех, большой грех. Кто ж на такое пошёл?
Я стараюсь взять себя в руки. Ну переродок и переродок, что с того? Выглядел он как обычный парень, я даже сразу не осознала, что он ведьмак. Только когда он угостил Славу выпивкой, и тот поплыл от единственного глотка, а затем мило позвал танцевать Агнесс. Да, эти двое друг друга едва выносят, сколько я себя помню. А ведь я обрадовалась такому положению дел. Молодец, Ева, приключений полная…