- Верни чужое, - прорычала глухо, оборачиваясь кусочком тряпицы.
- Что?
Голос Иванны звучал с каверзой, так что ей не показалось с издевкой. Такое себе могут позволить только дамы высоко светские, ну ни как не дворовые девки.
- Не твое верни, - повторила еще раз, не скрывая раздражения, со злостью глядя на сжатый кулак Иванны. Вероятно, с ее деньгой.
Её ДЕ-НЬ-ГОЙ.
Та полуобернулась, отложила юбку, высокомерно оглядела мокрую Руну.
- Я себя не пожалела, отца за хуй поганый удавила. Отрезала и сожгла. Убила гада! А ты мне противостоишь?
Иванна обвела предбанник глазами, посмотрела на других, зло улыбаясь.
- За что ты тут?
Руна тоже посмотрела вокруг. Бабы хоть и голые, а обступили со всех сторон. Стоят так, словно удумали неладное.
- Тебя не касается.
- Кать, ты за что?
Невысокая женщина средних лет справа, усмехнулась, распуская косу.
- Да был один, ходил ко мне. А потом…
- Ой ли, один, - возмутилась Варвара. – А мой бил смертным боем, вот и дала раз сдачи.
- Деваньки, я сожгла бы таку полюбовницу.
- И так сожгла.
-А не че на чужое зариться.
- Ну и где теперь твое?
- Мое, никого не касается. Отравился, судья не поверил. Все думал, что я молоком его. Дурак, говорил в травах любая бабёнка разбирается лучше, чем он в пизде.
Женщины засмеялись. Иванна смотрела на Руну, так что внутри оборвалось и сжалось от нехорошего предчувствия.
- Так что?
Та вздохнула, посмотрела в потолок, затем на баб, не зная куда отступить.
- Верни, подобру.
- Напугала.
Мотнула головой, и с двух сторон две бабы схватили Руну за руки, а еще две за ноги. Руна окаменела, выгнулась дугой. Когда тебя держат четверо, а пятая схватила за волосы, разве убежишь?
- Держи. Держи.
В ее животе скрутило всё судорогой, по груди поползло раздражение, прожигая гневом.
- Шпохни ее! Размажь.
В следующую секунду, рука Иванны оказалась у нее на горле.
Руна дернулась, как от раскаленного железа. Завыла. Принуждая, ей закрыли рот и нос. Она задохнулась. Дышать стало нечем.
Пальцы Иванны врезались глубже. Насильно сдавили.
- Приятно тебе, белять? А? Приятно? Ебтись научу, ни на одного мужика не глянешь. Меня хотеть будешь.
Руна зарычала, ощущая страшное, нечеловеческое напряжение во всем теле.
Глаза у душегубки расширились от понимания. Так что она одернула руку и осеклась с выдохом «А-а-а».