Шарэт страдал. Страдал куда больше, чем в день, когда цирюльник
вскрывал ему чирей на ноге. И куда сильнее, чем когда тот же самый
цирюльник, чтоб его шаутты забрали на ту сторону, рвал ему зуб.
Страдая, командир валялся на диване, оставив на себе лишь тонкие
широкие штаны с белыми лампасами, вяло грыз приправленный солью
жареный арахис, обильно потел, да негромко ругался, поминая сразу и
Шестерых, и шауттов, и Скованного вместе со всеми его
приспешниками.
Плохой день. Дурной. Жаркий.
Из-за распахнутых окон он слышал, как внизу беззлобно
переругиваются двое его солдат, споря кому сегодня платить за обед.
А дальше, из кварталов, доносилось бесконечное
шварканье — метлы уборщиков улиц не уставая работали,
собирая с мостовых и плоских крыш песок. Его вывозили на
двухколесных телегах, запряженных мулами, ослами и волами, за
пределы крепостных стен, к алым утесам.
Ирифи, которого никто не ждал в это время года, бушевал в городе
целых четыре дня. Говорят, были погибшие, что неудивительно, такое
во время песчаных бурь случалось и раньше, но лично Шарэт не видел
ни одного тела. Мертвых находили севернее того района, где он
работал. Как всегда в основном бедняки или пьяницы, не успевшие
спрятаться, или добраться до дома, или просто заблудившиеся во
время ненастья.
Разумеется, как обычно, ходили слухи о том, что вместе с ирифи в
Эльват пришли шаутты, сулла и даже сам Скованный собственной
персоной. Их видели знакомые знакомых, но Шарэт давно уже не был
тем наивным дурачком, что тридцать лет назад, и лишь посмеивался
над страшными сказками, которые рассказывали ему «свидетели» из
числа уличных торговцев, немолодых шлюх и нищих пронырливых
мальчишек.
Конечно же сулла только и делают, что залезают в дома продавцов
масла и старых вдов, а также охотятся на беспризорных собак. Все
эти демоны песков, восставшие мертвые воины, огненные вихри и
эйвы — столь же реальны, как находка клада в саду
любимого дядюшки Шарэта.
С учетом того что сада у дядюшки не было (как и самого дядюшки,
к слову сказать), шутка командира становилась понятна даже самому
тупому сержанту дневного караула.
Солдаты с удовольствием посмеивались над остротами Шарэта,
которые, стоит это заметить, были вполне удачны, если он пребывал в
хорошем расположении духа. Но сейчас на хорошую шутку от командира
не стоило рассчитывать — он изнывал от жары, мечтал о
прохладных залах на постоялом дворе «Звезда Желания», неразведенном
вине, улыбчивой подружке, хорошем казане сытного шурати (и побольше
бараньих ребрышек), а также — чтобы побыстрее прошла
неделя и он получил месячное жалованье.