— Семье нужны не только правители,
Эрего, — говорила она. — Но и те, кто обладает
глубокими знаниями. Ты будешь подспорьем своим братьям.
И он желал стать этим подспорьем, до тех пор, пока братьев не
стало, а о Рионе и, видимо, лучшем университете обитаемого мира ему
придется забыть навсегда.
Мирко распахнул дверь, пропуская юношу, затем зашел в узкий
Т-образный зал, холодный из-за распахнутых окон, через которые
втекал сырой осенний воздух, волнующий синее пламя факелов.
Вторая стража, двадцать солдат в плащах со знаком асторэ,
добровольцы, те, кто верил в Вэйрэна безоговорочно, те, кто пережил
Ночь Синего Огня, кто сражался с шауттами, кто выжил в том числе
благодаря Рукавичке. Ее личная гвардия, хотя она и не просила о
ней. Воины, готовые умереть, защищая асторэ, точно так же, как они
готовы умереть, защищая семью да Монтаг.
Они стояли у дверей и вдоль стен, сидели за столами, грелись
возле камина, и, когда наследник появился со своими людьми, в пол
громко ударили пятки копий и алебард, приветствуя его, а их
командир, молодой воспитанник герцога, приходящийся Эреку
четвероюродным братом, единожды стукнул в находящуюся за ним дверь
кулаком в латной перчатке.
Почти сразу же на пороге появился Алессио, увидел сына герцога и
подчеркнуто вежливо, низко поклонился, но Эреку почудилась в этом
поклоне скрытая насмешка.
Наследник не любил треттинца. Все пороки, которые, как считали
угрюмые, прямые жители Горного герцогства, есть у изнеженных южан,
наследник видел в мастере меча. Слишком болтлив, слишком себялюбив,
слишком надменен и излишне бахвалится.
— Ваша милость. Пожалуйста, будьте любезны подождать одно лишь
мгновение и простите мне мою неучтивость, но Рукавичка просит
передать, что ей надо все подготовить к вашему
уроку — сказал мастер меча.
Это можно было бы легко счесть оскорблением в любой другой
ситуации — не пустить сына герцога туда, куда он может
войти по праву хозяина, и оставить ждать на пороге. Но
Рукавичка — особый случай, ее ценили, оберегали и
слушались, пускай она никогда никому не приказывала.
Эрек сухо кивнул, отойдя с Мирко к окну, а Алессио снова закрыл
дверь.
— Насколько он хорош?
— Милорд? — не понял летосец.
— Твой друг треттинец.
— Мы не друзья, милорд. У него, как у меня, золотой карп,
но мы не дружим и даже близко не знакомы. Нас обучали в разное
время, разные мастера, и экзамены мы тоже сдавали не вместе.