Именно тогда я и ощутил прилив сил и вернувшуюся магию!
Отрубив охраннику голову клинком из чистого льда, я начал этот
бунт. Хаотично пробудившаяся магия у двух тысяч детей и подростков
— это воистину страшно. Но нас довольно быстро подавили. Зато какой
шум был в прессе! Пусть у нас и нет телевизора, радио или же
интернета, но порой через высокий забор всё-таки долетают страницы
старых газет.
Мы бились жестоко и многих из моих братьев в тот день превратили
в калек или вовсе убили, но директору всё же пришлось пойти на
уступки. Ой как же он не хотел ослаблять «дисциплину». Больной
ублюдок! Но под давлением общественности ему всё же пришлось
согласиться на наши условия. Так что теперь у нас было перемирие,
шаткое, едва ощутимое, но всё-таки перемирие.
Бросив прощальный взгляд на собрата по оружию, не скрывая своей
грусти, я улыбнулся и тихо произнёс:
— Я оставляю всё это тебе, друг мой! Отныне это твоя ноша, а я
ухожу в академию. Прости, что так и не оправдал твоих ожиданий… —
забрав нож, я спокойно перешагнул через тело своего бывшего
капитана.
Голодная жизнь в приюте теперь позади. И я не хочу видеть или
слышать даже упоминания о былом. Шустро передав нож одному из
пробегавших мальцов, я уверенно направился к рамке
металлодетектора. После недавнего случая и массовой бойни как у
нас, так и в ближайших заведениях это стало нормой. Охрану усилили
и вооружили автоматическим оружием с резиновыми пулями. Теперь эти
мордовороты в тяжёлой броне имели больше полномочий и наручники
антимагического действия, как в обычной колонии. Но зато мы
получили условия жизни хотя бы немного похожие на людские. Еда
стала почти нормальной, а охрана не позволяла себе больше
рукоприкладства, опасаясь внезапных проверок из опеки и городской
администрации, и независимых комиссий.
Заметив недобро улыбающегося «космонавта» с поднятым забралом, я
лишь кивнул, подтверждая, что я тоже разделяю его столь «тёплые»
чувства со взаимной ненавистью друг к другу. У него не было одного
глаза, так что я хмыкнул, узнавая одного из своих кровников. Эта
сволочь лишилась глаза от моего ледяного копья в первые минуты
бунта, но я думал, что он помер, а нет. Живой гнида. Ну ничего,
каждый ответит за свои прегрешения! Если план сработает, то все
твари из прошлого персонала загнутся от интоксикации ядами. Наша
малышка «Хилл» освоила новые фокусы, так что главное, чтобы они не
прознали про это. Но я устал ждать, поэтому и решил воспользоваться
тем шансом, что столь удачно подвернулся.