— Да, и это максимум, который можем вам предложить. Восемьдесят тысяч предлагалось за исполнение всех требуемых обязанностей. Вы же их в полном объёме выполнить не можете.
— Не могу? — что это за обязанности, с которыми я не могу справиться?
— Вы, может, и можете, — Дмитрий Олегович наклонился вперёд, ничего хорошего это не сулило, — но Я не хочу этого, — «И чего же это?», — так и чесалось на языке, но я уже чувствовала, что получу ответ на вопрос, не задавая его. Более того, где-то в подсознании, я уже его знала. — Вам сорок лет…
— Тридцать девять, — поправила я. Дмитрий Олегович внимательно посмотрел на меня.
— Неважно. У вас какой размер? Эль? Сорок восемь? Пятьдесят? — продолжал он.
— У меня эмка. Сорок четыре-сорок шесть, — я что, совсем плохо выгляжу? Или ему просто нравится принижать людей?
— Вижу, у вас седые волосы.
Да они у меня в семнадцать лет начали появляться! Проклятая наследственность, усиленная моей излишней эмоциональностью. Мама всегда говорила, что я всё воспринимаю слишком близко к сердцу.
— В вакансии было указано «выполнение личных поручений», — продолжал он, — а это подразумевает услуги интимного характера, — ух ты, моя первая догадка оказалась верной, и теперь понятно, почему Олеся Игоревна не совсем уютно чувствовала себя, говоря со мной о работе, — а от вас мне такие услуги точно не нужны.
Поздравляю! Дожила! Раньше думала, куда скрыться от начальства и их рук, тянущихся тебя полапать, теперь же меня называют старой, толстой и непривлекательной. Не то, чтобы я скучала по домогательствам, но было неприятно такое слышать. Однако это было не всё. Само очарование и тактичность Дмитрий Олегович продолжал.
— Сомневаюсь, что они хоть кому-нибудь нужны. Вы ведь не замужем.
Он самодовольно откинулся на спинку кресла, ожидая, что я скажу в ответ. У меня же просто челюсть свело от ярости. Знакома с человеком несколько минут и уже ненавижу его. Непростой характер? О, Олеся Игоревна, это очень мягко сказано. Как же хочется просто подойти и хорошенько вмазать по этой наглой роже. Только мысли о деньгах и о том, что мои мучения продлятся всего лишь месяц, остановили меня. Не дождавшись от меня и слова, Дмитрий Олегович нажал на кнопку.
— Олеся Игоревна, зайдите.
Сусанина почти мгновенно материализовалась рядом со мной, ближе к столу генерального она не подошла. Может там линия какая прочерчена, за которую нельзя заступать?