Да я так сильно разозлилась, что даже и аппетит пропал и всякое
желание посетить местные места, похоже, все-таки общего
пользования.
Из котелка показался вслед за ушком возмущенная мордочка Рыськи.
Оранжевые глаза сверкали, а шикарные усы, которые висели как
сломанные веточки, поднялись к самим ушам:
– Ты же -шь, шь, – зашипел обиженно Рыська. Ведянка… Ты говори,
да не заговаривайся. Фамильяр обиженно сверкнул глазами и
незаметным глазу движением вытек из котелка.
Красавец.
Все таки какой он у меня красавец. И размера такого,
подходящего. С приличного волкодава будет.
Рыська стоял и смотрел на меня обиженно и в то же время
виновато. Глазки-то забегали, ага.
Я вздохнула и повторила:
– Рассказывай давай. Не тяни.
– Эх, Ведянка, – приободрился Рыська. – Ну, чутка не то
направление задал… Так когда ж мне было сосредоточиться-то? Когда?
Селяне ж эти уже почти на хвост наступали. Да ты еще за травками
рванула. Конечно, дал маху. Но ведь немного совсем!
Рыська, по мере того, как рассказывал, приободрялся все больше и
больше. Я тут же вспомнила тяжелый старостин бас и нетерпеливый
голос Тимошки. Дрожь прошла по телу. Мы, ведьмы, существа уж больно
чувствительные.
Я вздохнула.
Вдохновленный моим молчанием Рыська поднял лапку вверх указующим
жестом:
– Ты, Ведянка, посмотри на энто дело под другим углом-то. Ну,
промахнулись малость. Не в Академию чародейства попали. Но ведь в
Академию! Да еще какую, – фамильяр распалился, глаза засверкали
пуще прежнего. Правда, ушки все таки он держал прижатыми.
– Эх, Вядяна… Боевая Академия, ты это пойми…
Тут я не выдержала:
– Что, что я должна понять-то? Знаю про нее. А вот что в
моей-то, чародейной, вдруг займет кто мое место?
Рыська ошалело на меня посмотрел и даже головой затряс:
– Не-ет, Ведянка…Ты после портала и правда как-то… Да кто ж твое
место занять может, оно ж наследственное?
И правда. Я точно от переживаний голову чуть не потеряла.
– Во-от. Так что успокойся, Ведянка, и скажи мне, между прочим,
большое ведьминское спасибо! – Рыська муркнул как обычный домашний
котик.
А я вот опять взбеленилась:
– Как вот огрею тебя чем ни попадя, узнаешь тогда мое
спасибо!
– Да за что же спасибо-то? За то, что и переодеться не во что, и
жить вот придется невесть где, и выйти не могу даже в туалет? Вот
за это?!
Фамильяр сложил лапки на груди и прислонился к стене: