Первый в истории деревни турнир, предназначенный самому Аватару,
начался прямиком на площади, перед полусгоревшими статуями. Подняв
камни, я создал множество столов с сидячими местами, куда старики
притащили игровые доски. По какой-то причине, никто из местных не
хотел бросать вызов старцам, зато с большим интересом смотрели, как
за стол со мной сел один из них. Накаченный, хвастающийся все еще
хорошей формой, но дрожавший от холода. Все же, мы были прямо около
моря, ветер тут сильный.
— Может оденетесь? Заболеете еще, — выгнул я бровь.
— Хах, только после того, как покажу Аватару на что я еще
способен. И хватит трындеть, мне уже помирать скоро, — подняв фишки
мощными пальцами, он с грохотом, заставив доску подпрыгнуть, сделал
первый ход. — Мне прозвали скорострел — ведь оппоненты падают
замертво после быстрого поражения.
— Тогда зови меня “тридцать”, — мощно ответив на ход, сразу же
заставил старика покраснеть.
— В-в смысле?
— Только столько приемов мне хватит для победы в турнире, —
правило быстрых ходов оставалось прежним — ты либо укладывался в
десять секунд, либо терял право на дальнейшее участие. Какого было
лицо моего оппонента, когда на его сверхскорострельные, секундные
ходы, я отвечал идентичными, не передать словами. Еще больший шок
отразился, когда он понял, что мои глаза были направлены не на
доску, а на него.
— К-как ты… — со старика сошел пот, пока я переставлял фишки,
давя на соперника вниманием. — Н-невозможно, ты даже не смотришь на
доску!
— Я чувствую эту игру наперед и знаю каждый ее следующий
шаг.
Его поджилки затряслись. В реальном сражении использовались все
методы победы, и заставить противника бояться — один из самых
действенных способов. Еще лучше он работал, когда все фишки
оппонента, обрушившись одна за другой, попадали в яму отчаяния.
— Кха-а! — свалившись со стула, задрожавший старик начал
отползать от меня назад. Все его фишки были окружены одна за
другой.
— Карстовые ямы, старик. Ты угодил в волчью ловушку.
Если с виду и казалось, что я был вестником смерти, источающим
ауру непобедимости, то только потому что было жутко весело, и из
недр сердца пробуждалась неугасаемая жажда… повыебываться.
— Зачем я на это смотрю, — Афка легла на стол и закрыла моську
лапами, лишь бы не видеть, как моя аура брутальности влияла на
окружающих.