– Пардон за беспорядок, – извинился он. – Не знал, что ты придёшь.
– У тебя необычная квартира, – я обвела взглядом просторное жилище холостяка.
Да, по его дому можно было судить, что он холостяк. Холостяк из холостяков. Никаких женских штучек: косметики, белья, посудных принадлежностей, которые бы купила только женщина – ни-че-го. Всё было расставлено так, как было удобно ему. Иными словами, типичная берлога, в которой обитает только особь мужского пола.
Я в его личном пространстве. И до сих пор не знаю его имени. Кошмар.
– Ты писатель?
– С чего ты взяла? – поднял брови он.
– У тебя очень много литературы, – пояснила я, всматриваясь в полки с книгами. Толстой, Бунин, Островский, Гоголь – это из русских писателей. Шекспир, Гюго, Верн, Лондон – зарубежная классика, знакомая практически каждому. И это лишь малая часть всего, что я успела рассмотреть.
– Я журналист, – сдержанно ответил он на мой вопрос. – Ты хотела промыть рану. Ванная налево, вон там.
– Там? – переспросила я, несмело заглядывая за угол.
– Да, именно. Иди, не бойся. Там есть аптечка, в шкафчике над раковиной.
– Мне можно открыть твой шкафчик? – я удивилась, скромно заводя руки за спину.
– Там нет ничего секретного. Можешь открыть.
Я закрылась в небольшой ванной, долго при этом прислушиваясь к шороху, который был слышен сквозь деревянную дверь. Прильнула ухом к её поверхности и, замерев, пыталась понять, чем занят хозяин этой квартиры. Кажется он не следил за мной, и я успокоилась.
Как и полагается, открыла кран и под напором струи тёплой воды стала смывать уже запёкшуюся кровь. Поморщилась: щипало нещадно. Затем остановила свой взгляд на своей щиколотке – а я всё-таки ничего. Фигура сохранилась такая, как до беременности. Дима гордился перед своими друзьями-партнёрами, что у него такая стройная и сексапильная малышка – так он называл меня. Его коронной выходкой было залезть ко мне в трусики тогда, когда этого никто не видит, затем он начинал крепко сжимать мой зад, глубоко дыша и жадно сверкая своими карими глазами. Напряжение в его брюках росло. И только его лицо оставалось неподвижным, будто в тот момент ровным счётом ничего не происходило.
Было заметно, что я до сих пор свожу его с ума, он предан мне, и ни одна женщина не сможет ему заменить меня. Чувствовала ли что-то подобное я? Не знаю. Моя страсть немного поутихла и трансформировась во что-то иное, больше похожее на привязанность. Одним словом, Дима не изменился, он остался тем же горячим мужчиной, каким я его всегда знала. А на мою жопу, похоже, всё ещё не хватало приключений. Отчего я и оказалась здесь.