Зато с тех пор людям официально разрешалось торговать со своим островным соседом. Ведь всем в Тейзине известно, что гоблины – искусные хмелевары. И столичная история тоже об этом знает. Вторым пунктом головной боли для местной стражи была проблема пагубного влияния хмельного зелья, получившего в словарном обиходе местных пьяниц и трактирщиков название «Змей».
Потому, пробегая мимо приоткрытой двери злачной питейной, Люпин ничуть не удивился, с самого утра услышав зычное:
– Ещё зме́я!
– И мм‑мне, – промычал следом местный алкаш.
Ван Роуз тем временем в кои‑то веки безболезненно покинул переулок. С одной поправкой – безболезненно для хулиганов, воров и убийц, которые нет‑нет да набирались наглости и покушались на служителей Тёмного ордена. Рисковые личности искренне надеялись напасть в своём маленьком приключении на какого‑нибудь не слишком умного и не слишком ретивого адепта, желательно богатого и не страдающего жадностью, но одарённого исключительным чувством самосохранения. В общем и целом удача им улыбалась… в одном случае из ста. Но даже его хватало, чтобы подогревать интерес всякого златолюбца, решившего срубить лёгких денег по‑быстрому.
Вот и мастеру тайных знаний, магиусу десятой ступени тёмной магии, повезло наткнуться на подобных индивидов. Уже на подходе к дому, когда Люпин снова решил срезать путь через переулок, ему преградили дорогу сразу трое.
– Гони бабло! – прохрипел прокуренный голос ушлого грабителя.
– Да‑да, гони давай, – поддакнул его прихлебатель, прячась за спиной первого.
Магиус хотел было им ответить и отпустить по‑хорошему. Ведь сегодня он был не в настроении, и даже такая маленькая заварушка могла с лёгкостью вывести его душевное состояние из равновесия, и тогда, прощай половина города, если Люпин рассвирепеет. Но нет, бандиты решили рискнуть здоровьем горожан, и продолжили гнуть своё.
– Гони, говорю, сумку, деньги, всё!
– Эй, что у него там в плаще трепыхается?
И именно в этот самый момент пойманная кошка надумала жалобно подать голос:
– М‑мя‑яу…
Люпин тотчас ощутил, как бедное животное испуганно задрожало. Одна из струн его души отозвалась на это чувство и позволила сместить всё внимание на новое, довольно приятное открытие – тревогу и желание защитить этого плешивого возмутителя спокойствия.
– Э‑эй, – окликнул его первый и самый смелый из бандитов. – Он чё там? Язык от страха проглотил?