– Что это, Кость? – все еще шепотом спросила Таня.
– Это в доме, наверное, это Давина. Она с вечера не спит, наверное, это роды, – спокойно ответил Костя.
– То есть, когда ты уходил, она не спала? А Дуги? – Таня вырвала руку из его хватки, когда он потянул ее дальше, и встала как вкопанная.
– Она с вечера лежала и стонала, когда я выходил, она уже кусала подушку. Дуги храпел.
– Когда на начала стонать?
– Как только мы пришли. Она повесила занавеску между нами, как обычно, потом Дуги сказал, что она не дает ему спать, и велел лечь на лавку. Я освободил ее и ушел в угол, где солома сухая, я сделал вид, что сплю, но даже если бы я хотел, не смог бы.
– У нее схватки?
– Откуда я знаю, Тань, что это, но она все эти часы просто ныла, потом Дуги заорал, что она мешает спать, а звать мать еще рано, и она лежала, кусая подушку.
– То есть, эти боли не прекращались ни на минуту? Она не выдыхала спокойно, и какое-то время не лежала тихо?
– Нет, она все время стонала, и когда вставала с лавки, не могла разогнуться, и ложилась обратно.
– И ты не позвал меня, и вы просто лежали там и слушали как девушка страдает? – Таня просто села на землю, прижала ладони к лицу и начала качаться – сейчас ей нужно было сделать выбор, который, возможно, будет стоить ей жизни.
– Что с тобой? Вставай, мы должны уйти как можно быстрее, и им сейчас точно будет не до нас, – Костя схватил ее под мышки, поднял, встряхнул и поставил на ноги. – Идем, ты же понимаешь, что мы должны бежать?
От дома снова повторился этот яростный крик, и они увидели, как за домом заметались пара огоньков – огоньки обегали дом, забегали за сарай, сделали несколько шагов к реке, но не решившись двигаться дальше, двинулись обратно. Крик повторился, и было слышно, как сорвался голос. Наступила щемящая, давящая на уши тишина.
Таня хотела прижаться к Косте и ничего не слышать, сердце бухало как колокол, и казалось, его эхо отдается в горах тысячами отзвуков.
– Костя, спрячь все за рекой, и приходи обратно. Мы скажем, что мы ходили к реке купаться, – она отстранилась от него и побрела было, ускоряя шаг, но он бросил свой мешок, и в два шага нагнал ее, схватил за плечо и сжал руку, дернув к себе:
– Не выдумывай, Тань, даже не думай этого сделать. Ни шага назад, поняла? У нас вряд ли будет шанс, и ты сама сказала, что с Грегором мне не справиться, – шепотом кричал Костя прямо в ее лицо, потом прижал к себе, и попытался как ребенка, укачать, убаюкать, привести в чувство, вернуть ей ту рассудительность, которая помогла спланировать и терпеливо выждать время для побега.