Поблагодарив полицейских за помощь, мы втроём направились в дом.
Настя и Кристина Валерьевна обсуждали подробности похищения.
Кристина периодически ахала и охала, слушая хладнокровный и ровный
монолог своей дочери.
Я же шёл чуть поодаль, хмуро размышляя о том, кто мог предать
род Безумовых и что мне делать дальше. Если предатель среди нас,
нужно быть постоянно на чеку.
Может ли Кристина Валерьевна быть предателем? Очень
маловероятно, она бы не стала так поступать со своей дочерью.
Тем не менее я полностью не исключал ни одного варианта.
Мы вошли в просторную столовую с высокими потолками, увешанными
лепниной. На стенах висели портреты предков в тяжёлых рамах. В углу
стоял обеденный стол, застеленный белоснежной скатертью для
трапез.
Я рухнул в мягкое кресло у камина, по привычке закинув ногу на
ногу. Настя устроилась напротив в такой же расслабленной позе.
Кристина Валерьевна немедленно прислала горничную с подносом —
та принесла нам горячий чай и бутерброды. Я жадно набросился на
еду, запивая обжигающим напитком. После всех сегодняшних
приключений я ощущал себя голодным как волк.
Между тем, Кристина Валерьевна уселась в кресло напротив и
уставилась на нас полным ожидания взглядом.
— У вас есть идеи, что это за люди вас похитили? — спросила она
взволнованно. — Зачем?
Я хмуро посмотрел на неё, прожёвывая бутерброд:
— Да какая, к дьяволу, разница... Главное — мы оттуда
выбрались.
После допросов у полицейских мне было лень повторять одно и
тоже.
Но Кристина Валерьевна явно не собиралась так просто отступать.
Она уставилась на меня требовательным взглядом, ожидая ответа.
Кажется, Кристина умела быть настойчивой, когда хотела. Я тяжело
вздохнул. Что за упрямая женщина...
И тогда роль рассказчицы взяла на себя Настя. В итоге она в двух
словах пересказала ей наши приключения в логове бандитов. Умолчав,
разумеется, о некоторых моментах — например, о смерти Константина и
о возможном предателе в семье. И, конечно, о моих особых
способностях. Кристина Валерьевна ахала и охала в процессе
рассказа. Зато Настя оставалась совершенно спокойной. Лишь изредка
отпивала чай из фарфоровой чашечки да закусывала бутербродом.
Когда она закончила, Кристина Валерьевна сокрушённо покачала
головой:
— Бедные мои дети, что вы пережили! А эта сволочь Менгелев чуть
не замучил вас! Изувер какой-то... Ох, их род ещё заплатит! Мы не
спустим такое на тормозах!