Сны
выводили из себя, но сегодняшний просто выбил почву из-под ног. Я, как и всегда
до сих пор, была обнажена. Он тоже. Плод моего подсознания уже часто касался
меня — к этому я привыкла, но теперь в его движениях что-то изменилось.
— Я
так сильно хочу к тебе, Дая.
Он
всегда называл меня по имени. Во сне я не умела ни напрягаться, ни
сопротивляться. Особенно потому, что буквально все в Нем очаровывало —
ровно до тех пор, пока не проснусь. Более того, теперь я уже знала, что скоро
меня вышвырнет. Сразу, как только я почувствую первые признаки желания. Но нынешний
сон затянулся. И только лишь по этой причине — от страха, что все вот-вот
прекратится — я сосредоточилась на мыслях, а не ощущениях, и сумела спросить:
— Как
тебя зовут?
Глаза
крокодила. Они могут не вызывать шока только во сне. Внимательные, застывшие. С
коричневыми пятнами на янтарной радужке.
— Разве
ты не знаешь мое имя?
Подумала
и ответила неуверенно:
— Я…
забыла.
— Вспоминай.
Улыбка.
Белозубая, открытая. Смущающая. Он никогда не целовал меня в губы, но часто
касался щеки, шеи. И сейчас сразу опустил голову, прижимаясь ртом к моему плечу.
Не как обычно, сегодня что-то изменилось. Я ощутила прикосновение к коже его
языка, невольно выдала короткий стон — просто резкий выдох. Неважно, что
именно происходит, если инициатором выступает Он. Безупречный. Хотелось бы
никогда не просыпаться. Или хотя бы до того момента, когда я наконец-то смогу прижаться
к Нему, застыть ненадолго, очнуться, а затем спросить обо всем, что мне так
хочется о Нем узнать.
— Я
тоже хочу к тебе, — призналась простодушно, не видя смысла что-то скрывать
от собственного же подсознания.
— Но
не помнишь моего имени? — Усмешка, но не злая — заинтересованная.
— Как меня зовут, Дая?
Вместо
ответа я обвила руками его шею. От Его страсти мое тело раскачивалось,
распалялось, эмоции перекрывали рассудок. И, конечно, когда желание затопило
все нутро, я мгновенно проснулась.
Вытерла
испарину со лба и сразу села. Триш мирно посапывала на соседней кровати. Я
встала и подошла к тумбе, чтобы выпить воды. Сейчас все равно сразу не усну.
Никогда не получалось. Само томление отпускало не так быстро, как раньше. Но
раньше мы никогда до такой стадии и не заходили. Раздери меня дерьяк, почему я
не потрогала Его волосы? Снова забыла. А мне до дрожи в пальцах хотелось
коснуться Его волос — не длинных, но и не слишком коротких. Иногда
небрежно падающих на лоб. Они выглядели такими мягкими, что мне уже физически
было необходимо убедиться в этом. В общем-то, только эта мысль во мне и
оставалась после окончания таких сновидений, а остальное — вот это
напряжение между нами, иррациональная тяга к иллюзии подсознания — отступали за
считанные минуты. Теперь я уже могла с отвращением содрогнуться, вспомнив
жуткие глаза крокодила.