— Все, кто решил сражаться, собираемся у Рыночной площади! —
приказал лорд Сурата. — «Несгибаемый», у тебя, кажется, был план,
как нам победить эту тварь?
— Да, — кивнул я в пустоту. — Я заметил, что…
В меня неожиданно что-то врезалось. Или даже кто-то. Мы вместе
полетели с крыши трёхэтажного дома. Можно сказать, это была совсем
неопасная высота для Живого доспеха, так что Серп-1 с «Жидким» без
проблем смягчили падение. Я проскользил на боку по мостовой. При
этом сквозь броню чувствовал, как на мне кто-то стоит.
Когда я остановился и перевернулся на спину, на моей груди
оказался мужчина. Самый обычный, если не считать здоровенной руки
Живого доспеха, прикреплённой к телу. Её ладонь легла мне на грудь.
Под ней зародилось призрачно-синее сияние. Некогда красивое лицо
исказилось одновременно безумной ухмылкой и злобой.
— Тебя-то я повсюду и искал! — прохрипел Квенлан Сатирус.
Сияние под рукой Квенлана становилось всё сильнее. Внутренности
моих доспехов задрожали точно так же, как тогда в Зенитаре. В нашу
первую встречу с «Одноруким». «Жидкий», по всей видимости, тоже
запомнил тот день, когда из-за разрушающей силы Квенлана он
осыпался грудой жёстких металлических осколков. Поэтому Живой
доспех действовал инстинктивно.
— Нет! — крикнул я, когда его поверхность вздыбилась острейшими
шипами.
«Жидкий» почти сразу повиновался. Все шипы на мне перетекли на
нагрудник, концентрируясь под рукой Квенлана. Пробивая её насквозь
сразу в нескольких местах. Призрачно-синее сияние под ладонью стало
затухать.
— Ай, твою мать! — прорычал Квенлан, отскакивая в сторону.
Несколько шипов «Жидкого» всё-таки резанули его в нескольких
местах, откуда теперь сочилась кровь. Одна из таких ран находилась
опасно близко к правому глазу. И именно её он прикрыл обычной
рукой. Живодоспешная же уже восстанавливалась от повреждений. Её
металл медленно срастался, закрывая дыры.
Вскочив на ноги, я уставился на него. В шлеме бушевал поток
голосов других рыцарей, но мне было не до них. Как и не до кайцзу.
Всё моё внимание привлекал человек, отдавший мне — обычному
простолюдину, — свой Живой доспех перед смертью. Человек,
защищавший любого, вне зависимости от его происхождения. Человек,
ставший монстром. Порождением извращённой фантазии наших
врагов.
От такой несправедливости захотелось взвыть. Или убить
каких-нибудь варваров или зверолюдов.