Никакого забора вокруг дома
давным-давно уже не было, а вот во дворе хватало разнообразных
странных конструкций. Для начала мы нашли что-то вроде сцены,
полностью вытесанной из камня. Перед ней стояли два ряда каменных
стульев по семь штук в каждом.
— Похоже в этой семейке раньше очень
любили семейные представления, — сказала Полина, проводя рукой по
замшелой спинке одного из стульев. — Фу, мерзость какая! Все мхом
покрылось! Он здесь как песок в пустыне!
— Ну да, в пустыне песок, здесь мох и
плесень, все работает как надо, — сказал я и забрался на сцену. —
О! А с нее и правда вид классный!
— Ты что, решил мне стишок
рассказать? — улыбнулась она. — Давай. Я Лермонтова люблю, если
что.
— Ага, сейчас. Как там... А,
точно!
Листья в поле пожелтели,
И кружатся и летят;
Лишь в бору поникши ели
Зелень мрачную хранят.
— Браво! Молодец! — крикнула Полина и
захлопала в ладоши. — Никогда бы не подумала, что ты Лермонтова
знаешь. Ты меня не перестаешь удивлять, Темников!
— Ну еще бы мне его не знать! —
сказал я, затем поклонился как артист после выступления и спрыгнул
со сцены. — Я его на русскую литературу полночи зубрил. Все оно мне
почему-то не давалось.
— Смотри, Макс, там шатер стоит
какой-то, видишь?
Она указала мне рукой на сооружение,
которое я поначалу вообще не заметил. Оно и правда было очень
похоже на цирковой шатер. Под толстым слоем плесени и мха в
некоторых местах можно было даже разглядеть разноцветные
полоски.
— Ну да, похоже на то, — кивнул я. —
Пойдем посмотрим, что внутри.
— Прямо маньяки какие-то были, эти
Соболевы. Для концертов специально сцены выстроили, а для
акробатических этюдов — цирковой шатер. Так, что ли, получается? —
спросила у меня Лазарева по пути. — Знаешь, такая нездоровая любовь
к искусству начинает пугать. По-моему, строить собственный цирк —
это уже явно перебор.
В этот момент вокруг нас послышался
тихий едкий смех, от которого у меня похолодело внутри.
— Ты слышал? — испуганно спросила
Полина и подошла ко мне поближе. — Мне становится здесь страшно,
Макс.
Я обнял ее и прижал посильнее.
Девушка и правда слегка дрожала.
— Ты чего испугалась, Лазарева? —
спросил я, пытаясь говорить как можно веселее. — Ты же сама
рассказывала, что здесь голоса какие-то все время слышат. Вот это
он и есть, один из них. Ты не забыла, что этот дом Шепчущий
называется?