Софья невозмутимо сидит на диване и смотрит мультики на
видеодвойке. Едва взглянув в нашу сторону, девушка продолжила
следить за каверзами мышонка.
— Рассказывай, что случилось? — напоминаю Пашке,
который в тепле норовит клюнуть носом на моей кухне.
— А… что? Да… поехали мы после ресторана ночью к ней. Там
выпили, потом… неважно, а после Алка захотела на горке ледяной
покататься! Пошли мы с ней…, а там народу! Чего людям дома не
сидится?!
— Дальше рассказывай, — тормошу выпивоху.
— Дальше познакомились с одними… Ракетницы запускали, разного
цвета… потом от ментов убегали. И Алла пропала! Я к ней домой
вернулся. Стучал, звонил, дверь не открывают, да и не успела бы она
раньше меня прийти. В милицию, наверное, надо?
— Как фамилия у неё? — уточняю, берясь за трубку телефона.
Да, я уже провернул бартер по обмену сантехники на телефонную
линию. Теперь в нашем доме два телефона — у меня и у моих
соседей.
— Тащ полковник, с Новым годом вас! Не рано? Как отметили? … И у
меня все хорошо. Супругу поздравьте… Да, спасибо. Я вас вот по
какому вопросу беспокою — можете уточнить, есть ли сведения о некой
Алле Тимофеевой. Девушка знакомая потерялась… Мой номер?
Диктую.
— Шустро ты с полковником, — восхитился Пашка.
— А почему бы самому, например, в вытрезвители не позвонить? Или
в больницы? — спросила Соня, которая, оказывается, прислушивалась к
нашему разговору.
— Её могли и менты забрать, а там не дадут человеку с улицы
никакой информации, — поясняю я.
Звонок телефона, и голос полковника Жердакова сообщает, что
пропажа нашлась! Причем в неожиданном месте.
— Она в Ачинске, в больнице лежит со сломанной рукой! Вернее,
сначала её в отдел привезли за громкое исполнение матерных частушек
на улице, а там уже вызвали скорую и отправили в городскую
больницу, — недоумевая, пересказываю все услышанное своим
гостям.
Если судить по словам Павла, то с момента пропажи, вернее,
расставания его с девушкой прошло часа четыре всего! А ведь тут
надо проехать сто семьдесят километров, умудриться сломать руку, и
не заметив этого громко петь на улице, чтобы попасть в ментовку и
оттуда в больницу! И всё за четыре часа! Точно, баба — огонь, как
про неё Пашка сказал. Живут же люди на всю катушку! Не то что
я.
— Толь, поехали, а? — с надеждой смотрит на меня дядька.