***
Свадьба весело гуляла в тот день. Ставшая внезапно чемпионкой
страны по биатлону, Анастасия Климова, выходила замуж за своего
неизвестного тренера, Максима Гвоздева. Вино было горьким,
шампанское горьким, и даже лимонад горчил, и все это постоянно
требовалось молодым подсластить поцелуем. Тамада, друг жениха
Серега, искрил веселыми конкурсами, и окончание каждого
сопровождалось дружной выпивкой.
Пили, пели, танцевали. Гости хорошо набрались спиртного все,
даже несмотря на то, что большая половина собравшихся, являлась
титулованными спортсменами. Отмечали сразу и чемпионство невесты, и
свадьбу.
Когда прозвучало очередное горько, Максиму оказалось некого
целовать. Невесты не было. Только что была, просила налить сок, и
вот уже нет, только фата, небрежно наброшенная на спинку стула. Он
удивленно окинул зал глазами, но там все так же недоуменно смотрели
на пустое место. Подвыпившие гости не увидели ничего, из того, что
произошло, но ведь так бывает на каждой свадьбе, чему тут
удивляться? Это же весело:
— Невесту украли! — Взорвалась хохотом вся пьяная компания. — Да
как ловко. Готовь кошелек жених. Сейчас придут выкуп требовать.
Прошло пять минут. Десять. Уже нервный шепоток пробежал по залу:
«Чего-то долго?». Максим не выдержал, и побежал, туда, где, по его
мнению, должна быть молодая жена, к дамской комнате. Ворвался туда,
оттолкнув недовольную уборщицу, и плевав на приличия.
Насти не было. Не было ее и в фойе, куда он влетел, набросившись
с угрозами на администратора, не было нигде во всем ресторане, и
ухмыляющийся ехидно швейцар, мол: «Что жених, сбежала невеста, я и
не такое видел», — так же не выпускал Настю из дверей[h1] , и
вообще ее никто даже не видел.
Приехавший наряд полиции, собрал показания. Собака, Акбар, след
не взяла лишь жалобно заскулила, когда ей в нос ткнули только и
оставшуюся после невесты фату. Угрюмый следователь Смирнов взял с
Максима подписку о невыезде, пообещал принять должные меры к
поиску, и всех отпустил.
Сволочь оказался тот следователь. Решил не мучаться с «висяком»,
и обвинил жениха в преступлении. Даже мотив абсурдный придумал.
Обещал душу из того вынуть, но докопаться, даже задержал на
положенные трое суток, вынимая и без того терзающуюся душу
допросами. Каждое посещение задержанного, встречал с ехидной
ухмылкой: «Ну что? Жених? Сам расскажешь, или в КПЗ сгноить?», — но
за неимением доказательств, в конце — концов отпустил.