— Нервы не к черту, или с похмелья так колотит? — Выдохнул еле
слышно парень.
— И нервы, и пойло поганое вылазит. — Донесся в перерывах
завывания ехидный смешок из пещеры. — Давай пацан. Не стой
истуканом. Полезай сюда. Говорить будем.
Максим пригнулся, и вошел под низкий свод в полусумрак,
наполненный запахами трав. Посередине, из камня в трещине, горел
голубой огонь, как из кухонной плиты, видимо пробивался природный
газ. Было жарко, и лоб парня немедленно покрылся под спортивной
шапкой, испариной. Шаман сидел в свете подземного огня, перекрестив
ноги, и не мигая смотрел на гостя.
— Скидай верхнюю одежку, и присаживайся напротив. — Он говорил,
едва раскрывая рот, процеживая слова сквозь зубы. — Долго говорить
будем.
Максим снял куртку, пошарил глазами в поисках какой-нибудь
вешалки, но не найдя, бросил в угол, туда же полетела и шапка.
— Напротив садись, через огонь говорить будем. -Парень
подчинился. — Знаю где жена твоя, но вряд ли тебе это
понравится.
Максим напрягся, и подался вперед.
— Говори...
— Сначала о плате. — Нахмурился старик. — Я пытался цену сбить,
но он уперся.
— Кто он! Я на все готов! Говори. — Парень вскочил.
— Сядь. — Рявкнул шаман. — Вижу любишь девку, потому и помог, а
так отправил бы восвояси. Много тут вас ходит, клянется, а в душе
одно дерьмо самовлюбленности и жадности. Все себе, да ради себя. —
Он заговорил более спокойно. — Имей терпение, тебе многое предстоит
сегодня узнать, и принять непростое решение. Плата несложная на
первый взгляд: «Честное слово», — но это потом.
Мир живет двумя потоками реальности, наша и Полоза. В нашей все
для тебя понятно, а про ту, знают единицы, да и то по придуманным
слухам, потому что еще никто оттуда не вернулся. Тот мир, точная
копия этого, те же горы и леса, те же реки, те же моря и пустыни,
но там нет цивилизации в том виде, которая нам привычна. Не нужна
она там.
Мир Полоза, это мир его законов, и его прихоти, мир злой
справедливости, и нечисти, о которой тут думают, что она сказки.
Раз в несколько дней, он похищает человека и переправляет его туда.
Для чего не знаю, не обессудь, не скажу, он не рассказывает, то его
воля, но явно не в виде корма, во всяком случае не себе. Не любит
он плоть ни человека, ни другой животины, камнем питается, да огнем
запивает.