- А ты будешь передать Орфейе? – уточнила она с издевкой.
- Буду. – согласился с ней. – Но не все. Некоторые вещи ее не
касаются, они останутся тайной.
- Ого! – в голосе была тонна яда. – Мальчик бунтует?
- Ты согласна или нет? – скосил взгляд.
- Все что пожелаете, господин. – насмешливо ответила женщина и
мы прошли ворота.
Сама гостиница была довольно уютной. Удивительно, что на
торговом тракте такие бывают. Комнаты чистые, а еда – вполне
приличная. Вечером ко мне в номер проскользнула высокородная и
по-хозяйски уселась на ложе, закинув ногу на ногу.
- Готов узнать, как я подсматривала за тобой, мальчик? –
насмешливый тихий голос наполнил маленькую комнату.
- Конечно. – кивнул ей и присел на заранее приготовленный
стул.
В этот вечер меня научили использовать свой атрибут, как камеру
слежения. Все оказалось просто и сложно одновременно.
Когда я пытался увидеть через огонь, то у меня не выходило по
одной простой причине. Нельзя так использовать Ярость, да и любую
другую эмоцию. А вот если создать пару конструктов…
Роль экрана отлично выполняет щит. Нужно лишь связать их между
собой и вуа-ля – шалость удалась. Можно создать любую форму экрана,
даже круговую, и получить панорамный обзор. Правда, если это
масляный светильник, то две трети картинки – стены и угол.
- А что с расстоянием? – уточнил напряженно, создавая свой
второй конструкт, параллельно первому.
- Метров тридцать. – сообщила женщина негромко. – Дальше потери
маны станут просто катастрофическими. Лучше держаться метрах в
десяти от атрибута, тогда ты тратишь сущие крохи.
Поразительно! Такой способ получения информации – это что-то с
чем-то! В отличии от магов ветра, я могу не только слышать, но и
видеть происходящее. Однако сейчас у меня возник еще один
интересный вопрос.
Знает ли Орфейя про этот трюк? И есть большие подозрения, что
она в курсе. Все дело в том, как мы вели с ней дела, когда я
работал на темных. Эмоции, выражение лица. Она отыгрывала все.
И еще. Что ей мешало сжечь то злосчастное письмо с шифром, а
после написать другое? Я изначально заподозрил что-то неладное во
всем этом, но принял правила своей роли. И не прогадал.
Теперь же мне кажется, что я прошел по самой грани, когда
разыгрывал тот спектакль. Если нас могли видеть, то любая ошибка
могла стать последней.