***
Ночь далась
мне очень трудно. Веки тяжелели, но мозг отдыхать не собирался. Останавливал
страх. Я час за часом лежала в темноте и прислушивалась к звукам за дверью.
Богдан заранее предупредил, что замок он запросто откроет, эта преграда лишь
для других. Николая и приходящего обслуживающего персонала. Пузатик не вызвал у
меня отторжения. Мне показалось, что он даже сам не знает, как ко мне
подступиться. В его взгляде прыгает любопытство, но он учтиво держит лицо.
Угодить с едой пытался.
Интересно,
его оповестили, что я заложница или он считает меня гостьей?
Как бы там
ни было, я в чужом доме без любых средств защиты. Любой сможет мне навредить.
Сделаю что-то не так и во сне уборщица придушит. Тихо и гуманно.
Размяв
вспотевшие ладони, не выдерживаю и откидываю одеяло. Чувствую себя в западне.
Стены давят, душно.
Выдохнув и
погладив разнывшуюся ногу, сползаю с кровати и тихонечко ступаю к огромному
окну с решёткой снаружи. Как в тюрьме. Корячкой забираюсь на подоконник,
приоткрываю окно, чтобы впустить поток прохладного воздуха и любуюсь видом.
Красиво.
Освещаемая
территория просто безграничная. Кирпичный забор достигает таких высот, что
только взрывать. Или падать с неба, чтобы попасть на участок Богдана.
Карабкаться
нет смысла.
Грустно
улыбаюсь. Я ещё на что-то рассчитывала? С больной ногой впридачу.
Фантазёрка.
Этот
роскошный особняк охраняется по полной программе.
Засмотревшись
на неполную Луну, перевожу взгляд на появившихся патрульных сторожевых. Двое
мужчин в чёрной форме, с оружием в руках, тихо переговариваются между собой и
неторопливо проходят под моим окном по вымощенной камнем дорожке. Просканировав
этот участок, они исчезают за поворотом.
Класс! Не
упаду с забора, так подстрелят. От яркой картинки в голове, боль в ноге ещё
больше даёт о себе знать.
Закрываю
глаза и тихо всхлипываю. Приходит ужасная мысль – хорошо, что нет в живых
бабушки.
Бабулечка бы
очень страдала, не в силах защитить меня. А безобидная пенсионерка точно не
помеха Липатову. Отодвинул бы её и всё равно меня увёз, оставив несчастную
женщину помирать от волнений.
Сердце
сжимается в груди от тоски.
Моя самая
светлая, самая родная, незаменимая бабушка… она такого не заслужила. Тогда в
больнице, перед её смертью, я целовала её ослабшие руки и обещала, что выстою,
что налажу свою жизнь, что она обязательно будет мной гордиться.