Но потом оказалось, что я довыёбывался.
Когда я это понял?
Я понял это в момент, когда сидел перед теликом в своей
социальной конуре.
Как я это понял?
Дверь, которую было бы преувеличением назвать даже хлипкой,
разлетелась на пластиковые осколки и внутрь влетела пара
светошумовых гранат.
Для моей клетушки размером четыре на четыре метра было много
даже одной.
Я очень давно не тренировался, моё боевое железо было по большей
части вынуто, а адреналиновые коктейли слиты из инъекторов, но
среагировал я моментально. Рефлексы не пропьёшь - хоть я какое-то
время и пытался. Двадцать лет городских боёв и штурмов сделали меня
чрезвычайно живучим.
Гранаты только начали свой полёт, а я уже опрокинулся на бок,
увлекая за собой кресло и одновременно закрывая глаза и уши.
Ахнуло так, что пол ударил меня в грудь. Комната целиком пришла
в движение, и за долю секунды всё моё нехитрое барахло превратилось
в мусор. Подняв голову, я увидел чёрное жерло пистолета-пулемёта, а
чуть дальше - такое же чёрное забрало тактического шлема,
увешанного всякой электроникой.
Помните, что я говорил про рефлексы? Ужас и положение зажатой в
угол крысы усилило их десятикратно. Даже гормональных инъекций не
потребовалось: тело настолько стрессануло, что адреналин чуть ли из
ушей не выплёскивался.
Отбив ствол, я вцепился в нагрудник склонившегося надо мной
противника, приподнялся и наугад ударил его куда-то в область шеи.
Счастье и несчастье в моей жизни всегда шли рука об руку. Вот и
сейчас: к несчастью, у моего противника был тяжёлый бронежилет с
кевларовым воротником, который смягчил удар, но, к счастью, он
потерял равновесие и с тоскливым криком завалился прямо на
меня.
Туша рухнула, едва не раздавив: у меня натурально глаза полезли
из орбит, но в руку сама собой легла пистолетная рукоять, в которую
я вцепился, как утопающий в спасательный круг, и рванул из кобуры
на себя.
В дверях за спиной моего убийцы маячила ещё пара штурмовиков. Я
отогнал их несколькими выстрелами - они тут же спрятались за
стенами и закричали, чтобы я сдавался.
- Да не дёргайся ты… - пропыхтел я и, просунув ствол между
шлемом и кевларовым воротником, нащупал живую податливую плоть.
После нескольких пуль плоть перестала быть живой, а я очень
заинтересовался, что это упирается мне в бедро: либо это был ПП,
стволом которого мне тыкали в морду, либо убийца был очень рад меня
видеть.