Зрелище было не для слабонервных: между мной и входом меньше,
чем за десять секунд встало три сотни голых людей с абсолютно
непроницаемыми лицами и безжизненными глазами, в которых не было и
следа самосознания.
Толпа мчалась ко мне, шлёпая босыми ногами по бетонному полу и
решёткам водостока. Многие клоны хромали, сломав ноги при падении,
у кого-то конечности были неестественно вывернутыми или
рахитично-тонкими, недозрелыми, но количество противников как
минимум уравнивало наши шансы.
Чуть ли не впервые с момента столкновения с “самураями” мне
стало страшно.
Я попытался решить проблему первым же пришедшим на ум способом:
разбежался как следует и подпрыгнул над толпой. Сам не знаю, чего я
хотел этим добиться: перелететь над их головами у меня не
получилось бы при всём желании, но я, видимо, пребывал в ахуе от
увиденного, плохо соображал и потому сделал ситуацию лишь хуже.
Шмякнувшись прямо на головы клонам посреди разъярённой толпы, я
почти сразу же оказался стиснут мокрыми телами, от которых пахло
больницей.
Страх сменился паникой: они так крепко меня сжали, что могли
просто и незатейливо задушить.
Паника и придала мне сил: взревев, я врубил все репульсоры
разом, опалив болванчиков позади меня и вызвав синхронный крик
боли. Пространства вокруг стало чуть больше, и это решило судьбу
боя: заорав во всю глотку, я заработал локтями и коленями, не
забывая усиливать удары репульсорами и максимально жестоко
заколачивал тяжёлые мясистые удары. Мои железные конечности и
незащёщённая плоть клонов сталкивались с предсказуемым результатом:
кровь, торчащие из ран кости, сломанные лица, пробитые черепа,
раздробленные грудные клетки…
Вдруг стена цеха вздрогнула: по ней пошли глубокие трещины,
бетон вспучился и ворота, из которых я вышел меньше минуты назад,
вылетели прочь, выдавленные сплошной массой уродливой плоти.
- Сдохни! Сдохни! Давите его, блядь! - продолжал бесноваться
голос.
Я проделывал путь к спасению и прорывался сквозь толпу, как
комбайн через пшеничное поле, оставляя позади груды поломанных тел.
Невидимка всё подбрасывал и подбрасывал противников: мешки
лопались, и мне навстречу спешили совсем недозрелые особи, у
которых пока даже не открылись глаза и не сформировались рты.
Единственное, что они могли - это лечь костьми и замедлить меня,
но, видимо, невидимке это и было нужно, ведь волна вышедшей из-под
контроля мутировавшей массы приближалась ко мне, рискуя
раздавить.