– Ну, это, да, странно, согласен! – слегка кивнул Евгений
Витальевич, - Реклама чего может быть такой? Может, какая-то секта?
– Во-во, шеф, вы прямо в точку! Онуфриев нам в курилке и говорит: -
Вы все «пришлые», не местные, ни шиша-то вы про наш город не
знаете! А Нильгири – это вообще самая древняя и самая популярная
«городская легенда»! Говорят, что где-то под городом есть пещеры…
Ну или шахты какие-то заброшенные древние. Типа катакомбы. И вот
там, в катакомбах этих, в месте секретном запечатанном, этот самый
Нильгири и спит многовековым сном. А когда он проснется, то и
наступит конец света! Как вам, а ?! – Точно секта! Хватило нам этих
иеговистов-адвентистов-мормонов, а тут ещё какой-то мрачный культ
под боком формируется! «Свидетели Нильгири», блин! Куда катится
мир! – И не говорите, шеф!
Для следователей было сюрпризом, что человек, пытавшийся
проникнуть в VIP-палату, теперь лежит в той же больнице, в обычной
палате на первом этаже. Вторым сюрпризом было обнаружить, что
«неудачный вторженец» им хорошо знаком. – Да, вот этот, с
загипсованной ногой, - сказал зав. отделением и указал на
репортера. – Степашка, ты что ли?! – шумно воскликнул Влад, глядя,
как репортер Беспалько испуганно сжался и натянул одеяло по самые
глаза. Старший следователь Ляшенко ничего не сказал, так как
закашлялся от неожиданности, подавившись мятным леденцом. Если бы
ему было можно без последствий немножко подушить "вредоносную
бестолочь", воображающую себя «гением журналистики», то он сделал
бы это без секунды размышлений.
Степашку они знали, как "облупленного", так как он не только
часто надоедал им с просьбами дать материал для статей, но и
частенько оказывался в гуще каких-то мутных историй. Прокашлявшись,
Ляшенко придвинул стул с кровати и с видом «удава, начавшего душить
курицу», задал сакраментальный вопрос: - Гражданин Беспалько, вы
опять взялись за своё? Из-за вас два следователя прокуратуры
вынуждены мотаться по городу и отвлекаться от настоящего
расследования преступления. И что нам с вами делать? – Понять и
простить, да, Степашка? – заржал Старовойтов. – Мы тебя уже четыре
раза отпускали без последствий, думаешь, и сейчас отмажешься? Как,
Евгений Витальевич, будет «пятый раз», или репортер Беспалько
«получит от закона по ушам» за "препятствие правосудию"?