А чего, подломить на земле склад обуви это так сложно? Или им
религия запрещает? Вообще, если подумать, местным гипнотизерам
достаточно сказать "жулик, не воруй" и тогда действительно никому и
в голову не придет, но... Хотя старик сказал, что они тут все
тупые. Вот так обработают десятью заповедями, а потом ни украсть,
ни муху прибить, а об осле ближнего своего и мечтать не смей. С
другой стороны если они все знают эту техномагию, то... не знаю,
что.
За порядком, тем не менее, следили. На перекрестках стояла
стража, больше всего напоминающая бандитов из постапокалиптических
фильмов. Доспехи чуть ли не из консервных банок, вместо оружия
какие-то суровые железяки с торчащими во все стороны крючьями. На
нас они не глядели и были заняты тем, что обсуждали что-то свое, на
странной смеси русского, польского и вроде бы латыни. Даже
приостановился, чтобы послушать как бы невзначай, но старик сделал
страшные глаза и потащил дальше за рукав.
Наконец, мы вышли в большой, шагов сто в поперечнике, зал,
подозрительно напоминающий тот, в котором проводилось
"собеседование". Одна из стен зала изображала храмовый портик, в
готическом стиле. Даже с папертью, на которой сейчас тусовалось
человек двадцать. Кто-то по своим делам, а кто-то с миской для
подаяния.
Странный какой-то звездолет.
- Значит так, Шурик - это храм. И в нем есть фанатики, так что
не дай тебе Ктулху проявить неуважение. Глоток воды счастьем
покажется.
- Угу, я уже понял, что тут за порядочки.
Он резко ткнул меня в плечо:
- Раз перебиваешь - не понял. Это я, землянин, к тебе такой
добрый, а у других ты бы уже получил. Ты ничего не знаешь и ничего
не умеешь, и поверь, если ты проявишь непочтительность...
- Меня смоют.
- Неправильно слова ставишь. Не "тебя смоют", ты никто и ничто,
твоя участь никому не интересна. Фраза начинается с чего-то
значимого, так что "корабль очистят от ненужного".
Вздохнув, я кивнул:
- Понял, извини. Я спокоен, но все равно, проскакивает.
- Угу, - старик кивнул. - Слушай внимательно: ведешь себя
почтительно, ничего не спрашиваешь, никуда не лезешь. Наш,
монтажный алтарь, стоит в рабочем приделе, это левый. Правый -
воинский, не вздумай сунуться.
Он помолчал, но я смог удержаться от вопросов.
- Вижу, понял. У нас, мастеров, каждая грань в дело идет, что бы
не умел, все сгодится, любая мелочь. А у воинов меньшая грань
всегда проигрывает старшей. Драк давно не было, по воинам
недостатка нет, так что лишнего новичка выставят в ритуальный
поединок.