Первое, что я чувствую — запах
гари.
Удушающий, въедливый, он
проникает сквозь ноздри и дерет носоглотку, одновременно тормоша
мое потухшее сознание. Следом за обонянием потихоньку пробуждаются
другие чувства. Я начинаю ощущать слабость по всему телу — как если
бы меня прокрутили через мясорубку, причем раза так три-четыре.
Кажется, я лежу животом вниз на каменистой земле; по крайней мере,
что-то острое покалывает меня по ребрам. Я издаю протяжный стон и
пытаюсь пошевелить конечностями.
В этот момент до меня доходит
простая, но начисто выбивающая из колеи истина: тело не
мое.
Не знаю, каким образом я
осознал это так быстро. Интуиция? Или, может, вереница образов о
том, как я продирался сквозь черную мглу в надежде попасть...
Куда?
Вопросов становится все
больше. По моей спине пробегают ледяные мурашки, когда я пытаюсь
заставить свой мозг вспомнить... вспомнить хоть что-нибудь из
своего прошлого. Однако время идет, а я даже не могу ни на йоту
приблизиться к разгадке собственного имени. Возможно, временная
амнезия? Очень хочется надеяться, что именно временная.
Наконец, я заставляю себя
приоткрыть глаза. Вижу перед собой черную, выжженную землю и пепел,
набрасываемый порывами ветра мне на лицо. Я морщусь и, подтянув
правую руку к голове, стряхиваю пепел с кожи. Затем с удивлением и
непониманием разглядываю свою ладонь. Вроде ничего особенного:
обыкновенная мужская кисть, в меру приправленная юношескими
волосками. Я окончательно убеждаюсь: тело не мое. Слишком уж
ощущения... непривычные. Инородные.
Я собираюсь об этом хорошенько
поразмыслить, когда уши улавливают приближающиеся голоса где-то
неподалеку. Опираясь на ладони, я заставляю себя приподняться и
сесть. Чувствую, что голова кружится, а пальцы предательски дрожат.
Не без труда я приподнимаю непослушную голову к небу. На небосводе,
испещренном тучами, висит луна — ярко-желтая, с зеленоватым
оттенком. Не моя луна.
Не мой... мир?
Я чувствую себя слишком
вымотанным, чтобы как следует удивляться. Опускаю взгляд вниз и
вижу драные, местами обожженные лохмотья какого-то балахона. Ну,
хоть не голый — и на том спасибо. Даже ноги обуты в сандалии с
ремешками — само собой, порванные везде, где только можно и
нельзя.
В этот момент я вспоминаю, что
ко мне кто-то приближается. Проморгавшись, я поворачиваю голову и
вижу, как среди холмов вдоль обгоревших деревьев движутся несколько
человеческих силуэтов. Впрочем, может, и не человеческих — кто
знает, какие формы жизни могут обитать в этом странном
месте?