, что смог оттолкнуть уроненную женушкой свечу подальше.
Настолько, чтобы рассмотреть её.
Герцог прекрасно слышал. Настолько, что смог различить тончайшие нотки паники в её голосе. Смог понять, что от страха он звенит, как колокольчик.
Герцог прекрасно чувствовал. От неё пахло так, будто она только что провела пару часов в душистой ванне полной цветов и масел. Кожа её щеки на ощупь оказалась нежной. Талия без корсета, оказалась тонкой. Сквозь халат чувствовалось не просто тепло. Настоящий жар.
Что-то было не так.
Он должен был понять, что именно, прежде чем явиться перед ней.
Ион глубоко вдохнул, пока она вопила “ТРИ”, обещая позвать на помощь. Лёгкие заполнил её запах, в голову ударило так, будто виски опьянил с опозданием.
Герцог склонился и, чтобы не укусить ненавистную женушку за шею, поцеловал её щёку.
И испарился.
А проснулся в своей комнате. Один. Даже без Мэй.
3. Глава третья. Я наведу тут порядок!
Альба Алай
Можно, всё, что было вчера, будет сном?
Я поверить не могла, что моё первое замужнее утро будет таким.
Одиноким. Болезненным и похмельным, будто я выпила бутылку вина. Или виски. Вчера казалось, что от мерзкого пьяницы пахло вином, а когда компаньонка, что прибежала по моей просьбе, протянула мне нечто под названием “фольский виски”, я поняла, что это тот самый запах.
Выпила рюмку залпом, тело охватило невероятное тепло. Зажмурилась, выдохнула и уснула.
Утром же обнаружила в своей постели компаньонку, имени которой никак не могла вспомнить. Бедолага скрючилась прямо поверх покрывала и сжимала мою руку.
Романтично... слов нет!
Укрыла несчастную одеялом, а сама поторопилась найти хоть кого-то, кто не напомнил бы о вчерашнем и, желательно, накормил чем-то горячим и сытным.
Высунула нос из спальни и удивилась тому, как активно кипела замковая жизнь. На первый взгляд всё казалось очень даже обычным: простые ежедневные хлопоты вполне привычные глазу. Если бы не одно но!
Всё это имело совершенно извращённую форму!
А ещё становилось ясно, откуда растут ноги у такого запустения.
Прямо сейчас какой-то лакей протирал грязным платком светильник, а тот, отнюдь, не становился чище. Лакей искренне этому удивлялся, хмурился и никак не мог понять, отчего же не работает пресловутый платок, и только потом догадался его развернуть. Тряпица была испачкана чем-то чёрным. Лакей же не расстроился, наклонился и принялся тереть им же свой ботинок, забыв про светильник.