Значит, всё-таки Астор! Викер сам сделал ему этот кинжал на совершеннолетие. Выковал лезвие, вырезал рукоять из дерева, нанёс зарубки, чтобы та не скользила в ладони. Утяжелил корпус. Сбалансировал клинок… «Будь он проклят! Будь я проклят! Будь прокляты мы все!»
Кинжал, который он отшвырнул, упал рядом с рыжей. Она без промедления взяла его и снова спрятала за голенище сапога. Что ж… Оружие, потерявшее чистоту, выкупанное в братской крови, пусть остаётся у отступницы!
– Так что ты собираешь делать? – поинтересовалась она, принимаясь за еду.
Он оглядел её, пытаясь вспомнить там, в монастыре. Боевые монахини Богини сражались за жизни свои и сестёр, как дикие кошки. Лица мельтешили в смертельной пляске, и не было возможности их запомнить – лишь рубящие и колющие удары, лишь бешеный блеск в глазах отступниц. Нет, он не помнил её!
Астор, Астор… У него, Викера ар Нирна, не будет спокойной старости, если он не посмотрит в глаза младшего брата и не спросит: «Почему? За что?» Даже несмотря на известный ответ! Хотя, вполне возможно, до старости он теперь и не доживёт…
– Ты собралась мстить? – вопросом на вопрос ответил он. – Иначе зачем преследуешь отряд?
Горькая ухмылка исказила привлекательные черты её лица.
– Мстить? Предлагаешь мне перебить около пятидесяти паладинов в броне, вооружённых до зубов, сопровождаемых боевыми магами? Видать, рассудок к тебе ещё не вернулся!
– Тогда что? – спокойно спросил он.
Что толку собачиться? Кому и когда это помогало?
– Хочу вернуть кое-что, принадлежащее Фаэрверну…
Монастырская сокровищница! Ну, конечно! Благодарные за исцеление люди несли Великой Матери семейные реликвии, среди которых встречались редкие и дорогие штучки.
– Фаэрверна больше нет, – равнодушно заметил он, вновь принимаясь за трапезу.
Она неожиданно оттолкнула от себя тарелку. Резко встав, подошла к окну и застыла, глядя наружу. Невысокая, хрупкая, рыжие кудряшки рассыпались по плечам… Она казалась одинокой, как потерявший родителей ребёнок. Её хотелось защитить, заставить позабыть о боли и горечи! Он поморщился. Воины Света обязаны защищать женщин, стариков и детей, подавать руку слабым. Что странного в его желании? Лишь только то, что относится оно к отступнице!
– Ты прав. Фаэрверна больше нет, но есть я! – донеслось от окна.
– Ты не справишься одна, – заметил он, среагировав на её слова быстрее, чем следовало. Но очень уж было неприятно слышать подобное и понимать, что вина лежит и на нём. Нет, всё было сделано правильно, но совесть, такая стерва, с которой не договоришься!