Я посмотрела в невыразимо синие серьёзные глаза.
– Пришла пора прощаться, Викер! Я знаю, что делать дальше. Ты, видимо, тоже!
Он качнул головой. Натянул поводья гнедого, чуявшего жилье.
– Уговор был другим, Тами! Ты помогаешь мне, а я – тебе!
– Я думала, ты обрадуешься возможности расстаться со мной! – искренне удивилась я.
– Я тоже так думал! – буркнул он, помрачнев, и пустил коня вскачь.
Последовала за ним, шепча молитву Великой Матери. Просила себе терпения, а ему – вразумления.
Подъезжая к городским воротам мы, не сговариваясь, натянули капюшоны плащей. Сармато висел у меня на боку, скрытый его полой, а в мече с потёртой рукоятью никто не опознал бы грозное оружие паладина.
– Где сейчас отряд? – спросила я спутника. – Куда они повезли награбленное?
Он вскинулся – слово задело его. Однако промолчал, лишь указал на северо-восток. Туда, где возвышался над столицей Тризан – город-храм Первосвященника Единого бога. Государство в государстве, не дворец и не крепость, не район и не лабиринт, а всё вместе.
– Конным в Тризан путь заказан! Придётся где-то оставить лошадей! – заметил Викер.
– Следуй за мной, – не вдаваясь в подробности, сказала я, и повернула вороного в противоположную от Тризана сторону – в Сонный квартал.
Название этот район столицы получил за ленивое спокойствие, царящее на улицах днём. Здесь все казались немного не выспавшимися, вежливыми и тихими. Причина была проста – Сонный квартал бодрствовал ночью. И тогда обывателю не стоило ходить его улицами и заглядывать в его окна. Здесь обретались самые известные разбойники и воры, шлюхи и ростовщики, правители, или, как их называли «папы» преступного мира. И самым главным из них был мой отец, Стамислав Камиди, или, по-свойски, Стам Могильщик. Кличку отец получил заслуженно, пройдя путь от наёмного убийцы до короля преступного мира столицы.
– Плохое место! – поморщился Викер, едва мы оказались на улицах квартала.
Я кинула на него короткий взгляд и ничего не ответила. Прошлое вставало перед глазами, здесь каждый закоулок, поворот или лавочка были полны ими. Сейчас-то, насмотревшись за эти десять лет на разные семьи, я понимала, что моё детство было счастливым, и отец любил меня… как умел. Мне бы немного мудрости тогда, десять лет назад, а ему – терпения попытаться объяснить мне происходящее другими словами, не приказным тоном, руганью и криками. Говорят, будто прошлое не вернёшь, и это правда! Потому что оно возвращается только по собственному желанию!