Саксонский растерянно смотрел мне вслед, пока я шёл к трибунам и
ехидно ухмылялся ему. По его роже, легко предположить, что тот
хочет сказать мне.
«Сабуро! Мудак! Козёл! Ты должен был прикрыть меня!» —
прозвучало в моей голове голосом Саксонского.
Ну а что я сказал бы? Что потерял память? Дабы все знали, что
Сабуров теперь ничего не смыслит. Ни в мире, где он живёт, ни в
академии, где учится… И тому подобное!
Извини, дружище, но сегодня ты получаешь неуд. Хотя чего тебе
терять!
Профессор недолго помучал Саксонского и отпустил. Тот сразу же
направился ко мне за парту. Мне ещё и на парах с ним рядом сидеть?
Жесть!
Кстати, а где мой магический свин?
— Ну и мразь же ты, Сабуро, — обиженно буркнул Саксонский,
подсаживаясь ко мне.
— Не обижайся, Юпитер, у меня не было выбора. Пришлось принести
тебя в жертву, — хихикнул я.
Лекция профессора продолжилась, Саксонский сложил руки на парте
и уронил свою голову.
— Спокойной ночи, ваше благородие.
— Отвали… — вздохнул мой товарищ.
Замечательно, пусть поспит, так хоть мешаться не будет. Посижу,
послушаю умных людей, наберусь знаний и вернусь обратно в
реальность.
После моего появления, девушки и парни не сводили с меня глаз,
как будто я прокаженный… Хотя, в основном, так смотрели только
парни. Девчонки же, напротив, были весьма рады меня видеть, мило
улыбались, некоторые подмигивали и махали ручками.
Уж не Казанова ли я случаем?! Помню отец сказал мне, что у меня
уже есть невеста. Ходить налево ни в коем случае нельзя. Главное не
оступиться!
На другом конце аудитории, за самыми задними партами, сидел
интересный дуэт. Два парня, практически одинаковых, рыжеволосые. У
того, что справа, были рубцы от ожогов, на половину физиономии. Они
заметили меня, должно быть ещё с порога. Глазища у них налиты
кровью, словно те в любую секунду нападут на меня, с целью закатать
в бетон. Так, подождите…
— Саксонский, подъём, — я ткнул локтем тому в ребро.
— Ай-ч! Сабуро, гад, — подорвался Саксонский, — дай поспать
по-человечески.
— Подскажи-ка для начала, два придурка позади нас, через
несколько парт, неужто Вербицкие?
Саксонский обернулся назад, насупил брови, глядя на тех парней,
показал средний палец и вернулся ко мне.
— Да, они самые, гиены паршивые. Давно пора разобраться с ними.
Твоя кома — последняя капля в океане моего терпения, — прохрустел
он костяшками кулаков.