— Какой догадливый, а теперь пропусти.
— Память отшибло, а Казанова остался, — присвистнул Милан, — ты
уж там постарайся как следует, на благо рода работаешь, как никак!
— подмигнул он, а потом, кажется, показал своими пальцами один
неподобающе пошлятский жест.
— В тебя что, Саксонский вселился? — закатил я глаза, и задевая
Милана плечом, прошёл напролом.
Снаружи стоял человек в строгом костюме, его руки были за
спиной, а в кобуре на поясе располагался пистолет .Мужчина
посмотрел меня, прокашлялся в кулак и с акцентом заговорил на
ломаном русском.
— Вашъ благородъие, — он низко поклонился, — госпожъа Эмили фон
Браугер ждатъ ваз в машинъе. Вы — идъти за мнъой, подъжалуста.
Интересно, Эмили с таким же акцентом говорит? Пипец…
Я последовал за ним. Впереди возле лимузина, стоял ещё один,
абсолютно такой же мужик! На одно лицо!
— Подъжалуста, — открыл мне дверь второй мужчина.
На секунду ловлю ступор. Нет, я не боюсь и вовсе не волнуюсь, да
и перед смертью всё равно не надышишься, дело не в этом. Проблема в
том, что я так и не придумал, что скажу этой девушке.
С глубоким вдохом, забираюсь в затонированный лимузин и сажусь
на мягкий диван, распространяющийся вдоль всего салона. Напротив
меня на таком же диване сидела девушка.
— Одиннадцать дней, Сабуров, — строго произнесла она, скрещивая
руки под пышной грудью, — Одиннадцать. Дней, — повторила девушка с
особым акцентом, пока пилила меня взглядом.
Голубоглазая, большегрудая блондинка с длинными волосами,
заплетенными в огромный пушистый хвостик. Одета она в пышную белую
блузку, на воротнике миленький черный бантик. Ножки, вплоть до
пухленьких бёдер, обтянуты длинными, чёрными чулками на застёжках,
уходящих далеко под короткий строгий сарафан…
Эмили смотрела на меня не то с ненавистью, не то с любовью.
Баронесса то губы поджимала, то скалилась, пока я молчал как
рыба.
Сердце забилось в учащенном темпе, дыхание сбилось, а тело
бросило в жар.
Люблю её, неоспоримо люблю, хоть и не помню…
— Прошу простить меня, миледи… Я… — не успеваю договорить.
Эмили скрипела зубами, она собиралась рвать и метать. Её
маленькая ручка потянулась к сумочке. Сейчас в меня что-то
полетит.
Не полетело.
— Дурак, — буркнула Эмили, перебираясь ко мне, — хоть бы сам
позвонил, неужели было так сложно? — Эмили двинулась ближе и
заглянула мне прямо в глаза, нет, в душу!