– Отпустите ее! – закричала Инга, но Бобров и сам сообразил, что допустил оплошность, испугано убрал руки. Получив свободу, Алиса рванула к выходу, легко нырнула в открытый люк. Инга запоздало подумала, что нужно было встретить девочку внизу, чтобы предотвратить случайное падение.
– Я не хотел ничего плохого, – растерянно оправдывался Бобров, но Инга его уже не слушала, кинувшись следом за Алисой.
Слава богу, та ничего себе не переломала. Об этом можно было судить по тому, как резво та перемахивала через две ступеньки лестницы, спускаясь вниз. Инга бросилась к окну на лестничном пролете и увидела, как девчонка вылетела из подъезда. Она уже не кричала. Молнией взвилась по лестнице в деревянный домик. Инга немного успокоилась. Видимо, этот домик Алиса считает своим тайным убежищем. Там она придет в себя. А Инга подождет.
Инга стояла под деревом и уговаривала Алису спуститься. Прошло два часа с тех пор, как девочка залезла туда. Инга уже успела приготовить обед, помыла посуду, а Алиса все не появлялась. А надо бы помыть ей ноги, как сказал Бобров. Инга теперь ругала сама себя – почему сразу не пошла за ней, не вытащила? Безответственная совсем, хоть и взрослая. Как своего ребенка растить будет? Но голоса повышать она не хотела, криком ничего не добьешься.
– Я хочу, чтобы мы подружились. Мы ведь будущие родственницы.
В ответ была все та же тишина. А может, девчонка незаметно ушла? Прозевала ее? Не хотелось лезть в эту чертову избушку, но, видимо, придется.
– Так мы помирились? Инцидент исчерпан? – Инга поставила ногу на ступеньку лестницы. Что-то часто в последнее время она лазает по лестницам. Слишком часто.
– Алиса, выходи, прошу тебя.
– А ты ее колбаской помани, – донесся снизу скрипучий и сладкий, словно тягучая патока, голос. – Она до колбасы большая любительница.
Инга от неожиданности вздрогнула, обернулась. Как она не заметила этого мужика, сидящего на скамеечке под сиренью? В советчиках она не нуждалась, особенно в таких. Ободранный алкаш, да еще нога какой-то засаленной тряпкой перевязана.
– Той, что тебе украсть не удалось?
Василий не смутился, только крякнул:
– Хороша была колбаска. – Он зажмурил глаза, словно от удовольствия. – Наверно, последняя в моей жизни.
Вступать в дискуссию с пьяницей она не собиралась. Последняя так последняя.