– Этот местный курд скупал в ближайшей округе молодых женщин и детей, резал их на мясо и под видом баранины продавал в своей лавке. Когда началась эвакуация, курд вместе с женой кинулся прятать свое добро и упустил нас из виду. Мы находились в загоне для скота и, почувствовав, что за нами никто не смотрит, взломали загон и выбежали во двор. Хозяйку схватили быстро и тут же растерзали, хозяин же оказался более увертливым и прытким. Мы еле-еле его настигли. Остальное Вы видели сами.
От услышанного у казаков, повидавших на войне всякое, мурашки пошли по телу. С таким варварством они столкнулись впервые. Отец Илларион, по окончании рассказа, спросил у женщины откуда она родом и кто научил её русскому языку?
– Ещё в прошлом веке наша семья казаков – староверов, спасаясь от преследования властей, перебралась на постоянное место жительства в Турцию. Находясь на чужбине, мы стараемся сохранять свой язык и веру, русские традиции и обычаи.
– Мне, священнослужителю русской православной церкви, отрадно слышать подобные признания. Похвальна ваша преданность вере и русскому образу жизни. Да благословит вас Господь! – И, взяв Библию, он трижды перекрестил казачку.
Затем, обращаясь ко всем женщинам, отец Илларион убедил их не брать грех на душу, не заниматься самосудом, а передать курда казакам. Впечатленные речью и действиями священника женщины утихомирились и выполнили его просьбу. Михаил приказал связать курду руки и взять его под стражу. В это время к селению подошла пехота, а с нею курьер из штаба полка. Он передал распоряжение командира – всем казакам немедленно явиться к месту дислокации. Михаил подал команду:
– В колонну по два, за мной, марш!
Женщины, о чём-то совещавшиеся в сторонке, бросились к нему с просьбой взять их под своё покровительство. Михаил ответил согласием и колонна двинулась в путь. В дороге курьер сообщил ему о том, что принято решение о переводе казаков в Персию и завтра с утра начнётся погрузка в эшелоны….
Картина четвертая. Девичья башня
Январь 1916 гола. Город Баку. Уманский полк, снятый с Кавказского фронта, готовится через Баку по морю переправиться в Иран. А пока у казаков-уманцев есть несколько свободных дней, которые Михаил решил использовать для знакомства с городом.
Неделю назад он гулял по улицам Тифлиса и сейчас, бродя по Баку, невольно сравнивал эти древние города. Как ни странно достопримечательности Баку не вызвали у него такого очарованья, которое он испытал в столице Грузии. Да и отношение местного населения в Тифлисе к русским воинам было более радушным и приветливым. Со свойственным грузинам гостеприимством, они приглашали солдат и офицеров в дом, угощали их вином, лавашем и национальными блюдами, аромат которых можно было почувствовать ещё на улице. Возможно, это происходило еще и потому, что и русские и грузины были христианами. В Баку проживали в основном представители исламской веры, которые испокон веков к иноверцам относились настороженно, а иногда и враждебно. Вино мусульмане не пили, а на чай приглашали обычно братьев по вере. Поэтому к русским воинам в этом городе отнеслись довольно прохладно. А вместо грузинских ароматов витал здесь запах нефти. Прогуливаясь по городу, Михаил неожиданно вышел к архитектурному объекту, который искал по рекомендации людей не раз бывавших в Баку. Это была та самая Девичья башня, которую он хотел увидеть. Подойдя ближе, Михаил встретил фотографа и спросил у него: