– Нет, спасибо, Шахарро, – неловко улыбнулась Кимриналь, радуясь про себя, что успела припомнить его имя, и поспешно стёрла капли воска с края страницы.
Досадно – останутся жирные пятна. Хорошо хоть, это не та работа, которую нужно будет сдавать наставнику…
Кот протянул над тетрадью светло-золотую лапу, и Кимри растерянно вскинула руки, не зная, то ли прикрыть личные записи, то ли отпрянуть подальше. Шахарро устрашающе растопырил пальцы с нешуточными когтями, поджал их собирающим жестом, что-то шепнул, и пятна, свернувшись в лёгкие песчинки, с тихим шорохом скатились с листа. Интересно, как это он сумел убрать только воск и жир, не задев чернил?.. В Кадае не уделяли внимания бытовой магии, обычные ученики овладевали ею ещё в семье или в местных шисэнах. Кимри тоже кое-что умела, но у неё всегда было слишком много работы и слишком мало свободного времени, чтобы узнать побольше.
– Эти две бесстолочи ссвернут ссебе шшею, не усспев окончить учёбы, – раздражённо прошипел хёдин, убирая лапу и, кажется, не особо интересуясь содержанием записей. – А тебе сстоит рразвернуть стол боком. Сидеть сспиной к проходу небезопассно в этом ззаведении.
Кимри чуть заметно поджала губы: ей нравилось работать лицом к окну, когда ничто лишнее не отвлекает, и всегда можно дать отдых усталым глазам, взглянув на приятную зелень увившего рамы плюща. Но всё-таки кот прав, и надо переставить стол, избавив себя хоть от части дурацких шуточек… Значит, кровать теперь будет упираться изголовьем в подоконник, а стол займёт место напротив, так, чтобы свет из окна падал справа – как удобнее для левши.
Чтобы справиться с тяжеленной мебелью китанского бронзового клёна, пришлось позвать на помощь молчуна-китадина8 Роддвара. Кимриналь в который раз подивилась про себя: и зачем огромному силачу северянину магия? Можно представить, для чего пошёл учиться колдовать изящный и ловкий, но не особенно сильный хёдин. Этот же скальный гигант из ледяных гор Китано наверняка способен легко управиться с парочкой двуручных молотов, а бормоча заклинания и запуская огненные шары, он вызывал у Кимри ощущение, достойное творения безумца Шиморы9: как Хакай Соран10, нюхающий цветочки…
Кимри было ужасно неловко, непривычно и удивительно, что кто-то взялся заступаться за неё и помогать. Большинство соучеников в Кадае были ровно вежливы с застенчивой кэриминкой, никто не дразнил её, как дома, не старался лишний раз поддеть или унизить. Ну, разве что Двойняшки подшутят по-дурацки. Так от них никому покою нет. И всё же Кимриналь до сих пор с трудом подавляла желание долго и многословно благодарить всякого, проявившего к ней хоть каплю внимания. Или – ещё хуже и позорнее – мучительно темнела от стыда, в последний момент поймав себя на порыве восторженно схватить за руки, как было принято у нищих в Наке… И это несмотря на то, что она шесть лет прожила в семье добродушных хёдинов да прослужила в окружении вполне благосклонных к ней магов. Всё-таки «сумрачное детство» ей не приснилось, и все полгода в Кадае кэриминке приходилось вытравлять из себя его дары, столь дивные, что она так и не смогла покуда набраться смелости и подружиться с кем-нибудь по-настоящему. Вот, хотя бы с тем же Шахарро. К флегматичному Роддвару и подойти-то страшно: зыркнет исподлобья глазами-льдинками – сразу колени слабеют, и идёшь себе мимо, стараясь соблюсти приличное выражение лица… Кот же, хоть и язвителен, но дружелюбен и уже не в первый раз заступается за неё. А она с опаской смотрит на его когтистую лапу, вместо того, чтобы поднять голову и разглядеть добродушную улыбку под белоснежными усами…