Он распахнул крылья, поймал подходящий воздушный поток и понёсся на юг стремительной тенью. Его целью были острова в Великом море.
Служить глазами и ушами отца и его всадника оказалось вовсе не так скучно, как он представил себе поначалу. Но эта служба, несомненно, нужная старикам, никак не могла заменить вороному то, к чему стремилось его сердце. Он по-прежнему желал стать Стражем, но без всадника это было невозможно…
На островах лорда Тергеша он ещё не бывал. «Может быть?», – зудела в голове беспокойная мысль. Он думал так всякий раз, прилетая в незнакомое место. «Может быть, всадник ждёт именно здесь?» И пусть надежда продолжала обманывать вороного, он продолжал надеяться.
***
Чара сбивала с дерева дикие круши, сидя на узловатой, качавшейся под её весом ветке, а Лорд Всезнайка собирал их в мешок. Его растрёпанная голова мелькала в просветах между желтеющими листьями.
Прошла всего четверть Луны после нападения лихих людей на фургон Триш, а они были уже далеко от того ужасного места. Очень скоро они покинут Земли Анар в своём путешествии к Антраксу, если воспоминания Чары о карте лорда Инур были верны.
– Всё, Чара, хватит! Слезай, – позвал её долговязый Югорь, прекратив кланяться каждому упавшему фрукту.
Лентюх, который с трудом протащил между деревьями маленькую двухколесную тележку прямо по кочкам и выпирающим корням, вздрогнул. Он вскинул голову на окрик Лорда Всезнайки и настороженно прядал ушами, пока Чара с треском спускалась вниз. Покорный меринок теперь побаивался деревьев.
Чара повисела, раскачиваясь, на нижней ветви и спрыгнула на землю. Конечно, сбить круши с дерева она могла, устроив «случайный» порыв ветра, но рисковать было незачем.
Лорд Всезнайка вышагивал впереди неё к тележке, высоко вскидывая свои тощие длинные ноги. Чара улыбнулась – он всё ещё привыкал к тому, что больше не косолапил. Оказалось, что нескладному Югорю пришлось заново учиться ловить равновесие при ходьбе. Лорд Всезнайка не знал, на что были похожи его ноги, когда Стражи («Да-да, понятия не имею, как у них получилось!» – уверяла его Чара) вылечили их. Всё, что он помнил – грохот и страшная боль, от которой потерял сознание. А остальное скупо, без деталей, поведала ему Чара, когда сняла наведённый магией сон.
Югорь плакал над могилой взахлеб, как ребёнок, пока Чара ползала в овраге, собирая уцелевшие вещи. С горьким изумлением она обнаружила, что лихие люди так и не добрались до денег Триш. И серьёзный куш с Летней ярмарки, и щедрая оплата лорда Инура не достались разбойникам, забравшим самое ценное – жизни друзей. Чара присела на треснувший сундук и слепо смотрела перед собой, а руки нервно, с ожесточением теребили завязки синего бархатного мешочка с полустёртым вензелем, который тяжёлым грузом давил ей на колени. Она охотно отдала бы и его, и всё, что у неё было, за то, чтобы вновь услышать весёлый смех Триш. Но мёртвые не возвращаются. Живым нечем заплатить за такое.