– Зевс послал меня узнать, правду ли твердит Артемида, когда в историке кричит, что ты уже появилась и успела оскорбить ее.
– Как быстро плодятся у Вас слухи, – кокетливо говорила Афродита, – а я только и сказала, что терпеть не могу таких созданий, они хуже мужчин, и уж совсем не похожи на женщин, что же тут такого страшного.
– Да и приятного мало, ты бы поосторожнее с ней.
– А ты осторожничал, когда братца ее на каждом шагу оскорблял.
– Я уже тогда знал, что смогу выйти сухим из воды и выкрутиться, – напомнил ей Гермес.
– А мне известно, что даже эта охотница не обойдется без меня, хотя в таком она и себе признаться не захочет.
Но Гермес ничего не успел сказать ей, потому что в тот самый момент появилась Гера. Она долго пыталась оставаться на Олимпе, но дело казалось слишком важным. Когда туда ворвалась в гневе Артемида и заявила, что какая-то незнакомка назвала ее мужичкой, Гера только про себя усмехнулась, решив, что это была правда, что же обижаться, если ты такая и есть, но Артемида, заметив это, не осталась у нее в долгу:
– Ты напрасно радуешься, о верности и семейном очаге она такое говорила, что ты бы уже чувств лишилась, конечно, если бы они у тебя вообще были.
Это было настоящей наглостью, но, скорее всего тоже правдой, и она решила, что потом ответит на эти дерзости Артемиде, а пока отправится-ка она туда, чтобы все услышать самой.
И отправилась. Успела Гера вовремя. Рядом с богиней любви (а это была она, Геру не обманешь), уже стояли Гермес, волшебница, неизвестно откуда взявшаяся и растерянная глупышка Амфитрита.
Гера возненавидела Афродиту с первого взгляда, понимая, что та не станет с ней церемонится, и ничего она не получит, кроме бесконечных хлопот и головной боли
– И чему мы обязаны такой встрече? – притворно усмехнулась Афродиты, – если сама Гера посетить нас решила, до тебя уже дошли слухи о моих гетерах. Но скажи мне, разве я не права, разве плохо, если появятся свободные женщины и они будут развлекать ваших глупых мужей, получая при этом удовольствие сами, если вы на это не способны.
Впервые за много веков Гера растерялась и не знала больше, что сказать. Это было чудовищно. Она ярилась, но понимала, что они все равно появятся, чтобы она не делала, будет только хуже для нее, как и с Алкидом, которого они, издеваясь над ней, называют Гераклом.