– Помнишь черного монаха, который приходил в Кастийон? – спросил Томас у Женевьевы.
– Того самого, какого ты вышвырнул из города?
– Он проповедовал чепуху, – буркнул Томас.
– И как называлась эта чепуха?
– Малис, – ответил Бастард. – Волшебный меч, второй Экскалибур.
Он сплюнул.
– И с какой стати ты сейчас про него вспомнил?
Томас вздохнул.
– Потому что Билли прослышал про эту дурацкую штуковину. – Под «Билли» подразумевался сеньор Томаса – Уильям Богун, граф Нортгемптонский. – Похоже, в Карлайле объявился свой черный монах, который разглагольствует про ту же самую ерунду, – объяснил Томас, вручая Женевьеве письмо. – Про сокровище семи владык.
– И графу известно… – нерешительно начала Женевьева, но осеклась.
– Что я один из них.
Некоторые назвали их семью темными владыками ада. Все они умерли, но их наследники остались. И Томас был одним из них.
– Поэтому Билли хочет, чтобы мы нашли сокровище. – Последние три слова командир наемников произнес с издевкой. – А когда найдем, должны передать его принцу Уэльскому.
Женевьева нахмурилась, глядя на письмо. Написано оно, разумеется, было на французском, языке английской аристократии.
– «Семь темных владык хранили его – и были прокляты, – вслух прочла она. – Тот, кому суждено править нами, обретет его и будет благословен».
– Та же самая чепуха, – буркнул Томас. – Черные монахи, похоже, сошли с ума. Они распространили эту историю повсюду.
– И где ты намерен искать?
Томасу хотелось сказать, что нигде, что этот бред не стоит и минуты их времени, однако у аббата Планшара, лучшего человека из всех, кого он знал, христианина, который был истинным последователем Христа, а также потомком одного из темных владык, имелся старший брат.
– В Арманьяке есть место, которое называется Мутуме, – сообщил Бастард. – Больше ничего на ум не приходит.
– «Не подведи нас в этом деле», – зачитала Женевьева последнюю строку послания.
– Билли подхватил эту заразу! – с усмешкой воскликнул Томас.
– Однако мы отправляемся в Арманьяк?
– Как только покончим с делами здесь.
Потому что прежде, чем будут начаты поиски сокровища, граф де Лабруйяд должен уяснить, что за жадность приходится платить.
И Бастард устроил засаду.
* * *
В Париже шел дождь. Беспрестанный дождь, вымывший из сточных канав дерьмо и разнесший его смрад по узким улицам. Нищие жались под нависающими над мостовой домами, протягивая тощие руки к всадникам, въезжающим в городские ворота. Это были две сотни солдат, все крупные парни на сильных конях. Всадники кутались в шерстяные плащи, головы их укрывали от капель стальные шлемы. Скача под дождем, они озирались, явно пораженные зрелищем такого большого города, и парижане, прятавшиеся под выступающими верхними этажами, подметили, что выглядели конники странными и дикими, словно воины из дурного сна. Многие не брили бороды, и у всех лица были загрубевшими от непогоды и исполосованными боевыми шрамами. Настоящие бойцы – не свита какого-нибудь большого сеньора, растрачивающая время в сварах в окрестностях замка, но мужчины, не выпускающие из рук оружия ни в зной, ни в стужу, люди на закаленных в сражениях конях с порубленными щитами. Парни, которые зарежут за пуговицу. Среди кавалеристов ехал знаменосец, и на набухшем под дождем штандарте было изображено большое красное сердце.