Именно поэтому, чувствуя себя особенно одиноким, он решил смастерить отцу лодку. Томас знал, что лодка получится не особенно красивой – руками он работал немногим лучше, чем головой. Но он знал и то, что, хотя король мог приказать любому мастеру, даже великому Эллендеру, сделать ему самую лучшую лодку, разница заключалась в том, что это он, его сын, целый день трудился над подарком отцу.
Томас, сидя у окна, терпеливо вырезал лодку из куска дерева. Руки у него были в занозах, и один раз он сильно порезался. Но это его не останавливало – он мечтал о том, как они с отцом пойдут в воскресенье запускать его лодку – вдвоем, потому что Питер ускачет куда-нибудь на Пеони или будет играть с Беном. И пусть даже тот же карп проглотит лодку, если при этом отец так же обнимет его, и рассмеется, и воскликнет, что это получше историй о морских чудовищах, глотающих целиком андуанские клипперы.
Но когда он пришел в комнату к отцу, там был Питер, и Томасу пришлось полчаса ждать, пряча лодку за спиной, пока Роланд восхвалял меткость Питера в стрельбе. Томас видел, что брат чувствует себя неловко и хочет уйти и дать ему поговорить с отцом, но он все равно ненавидел Питера.
Наконец Питер изловчился и ушел. Томас подошел к отцу.
– Я тебе кое-что сделал, папа. – Он достал лодку из-за спины внезапно вспотевшими руками.
– Правда, Томми? Ну и что же это?
– Да, что же это? – подхватил невесть откуда взявшийся Флегг. Голос его звучал безразлично, но он смотрел на Томаса с глубоким вниманием: – Что это? Покажи.
– Я знаю, папа, как ты любишь пускать кораблики по воскресеньям, и вот… – ему отчаянно хотелось продолжить: …и вот я захотел, чтобы ты опять взял меня с собой, и сделал эту вещь, но он не мог этого сказать, просто не мог. – Вот я… сделал лодку… Я целый день работал… порезался… и…
Сидя у себя, Томас заготовил целую речь, которую хотел произнести, держа лодку за спиной, но теперь он не мог вспомнить ни слова, а то, что сумел вспомнить, не имело, казалось, никакого смысла.
Поэтому он просто протянул лодку с неуклюже хлопающим парусом Роланду. Король повертел ее в своих грубых пальцах. Томас смотрел на отца затаив дыхание. Наконец Роланд взглянул на него:
– Хорошо, Томми. Очень хорошо. Это каноэ?
Лодка с парусом, разве ты не видишь парус? – хотелось закричать ему.