- Хочешь сказать, люди всегда влюбляются в тех, кто
соответствует их идеалам и разделяет убеждения? – иронично спросил
он. – Даша, истинность – это та же любовь, только в нашем случае
всё усложняется проклятием. Будь у меня перстень, ты бы поняла
разницу.
- Но перстень могут украсть снова.
- А любимый человек может неожиданно умереть или предать, -
парировал Ворн. – Любые отношения могут рухнуть в одночасье. Из-за
мелочи, ошибки, недопонимания.
С такой стороны я, признаться, не смотрела на проблему.
- Моя одержимость, - продолжил дракон, - во многом вызвана
проклятием. И несмотря на это я, в отличие от Арэиена, тебе не
лгал. За исключением его бескрылости, конечно. Признаю, но нарушать
клятвы не в моих правилах.
Тут он был прав. Рэй врал. Причём в глаза.
- Знаю, тебе не нравится, что я отношусь к тебе как привык
относится к женщинам из своего окружения. Я это понимаю, и готов
исправиться.
Я с недоверием посмотрела на дракона. Да, падение с высоты
бесследно не проходит. Но если кроме шуток, то можно попробовать
дать ему шанс. Небольшой. Всё равно ведь не отстанет.
- Я физически не могу оставить тебя надолго, поэтому буду
прилетать сюда каждый вечер. И каждый вечер ты будешь со мной
ужинать. Что скажешь?
- Просто ужинать? – поверить в это было сложно.
- Да.
- Но для этого тебе придётся ко мне подойти.
- Не волнуйся, - он усмехнулся, - эту проблему я решу. А сейчас
отдыхай, мне лучше немного прогуляться.
И Ворн поспешно вышел из палаты.
- Такое ощущение, что он сбежал, - хмыкнула я и развернула
принесённый пергамент.
Под длинной скучной речью на салари стояла магическая печать и
роспись. Указ был настоящий и действительно давал мне право творить
всё, что захочу.
- Это, конечно, твоё дело, но лично мне твой дроу не нравится, -
проговорил Тошка.
- Проблема только в том, что перстня у Ворна нет. И неизвестно,
сможет ли он его вообще когда-нибудь найти, - вздохнула я и упала
на подушку.
О том, что сейчас меня больше волнует здоровье Рэя я промолчала.
Дроу, пусть он хоть тысячу раз манипулятор, врун и интриган, никак
не выходил из головы.
Из палаты меня выпустили только через три дня и то лишь пройтись
по коридору. Магистр Флавий уверял, что для прогулок на свежем
воздухе я ещё слишком слаба. А Ворн, главный блюститель исполнения
врачебных предписаний, ему верил.