А тот, любивший… ошеломленными взглядами, издали, внезапной своей немотой… Льстило жалеюще и отталкивало: какая немужская, страдальческая, робкая любовь!
Она задумалась: что ее ждет, когда он вернется, муж, все про нее разумевший (такой проницательный)? Никаких уже маскарадов. Зачуханная скромница, она дня не продержалась. А всего-то – побыть «как все». Одной из всех.
И еще прошел день, и еще…
Начавшись дождем, с дождем и уходили. В залитых окнах ломались очертания домов, тоже будто стеклянных: не понять, город или кипение уносимых куда-то облаков. Ей нравилось быть в тишине, нравились серенькая неясность дня, усталое нарождение дождиков. Они капризничали, как ребенок, пока не набирали полные легкие сырости и ветра. За городом шарили грозы. Разбегались по стенам тени, сотрясенные долетавшими громами. Дождь лопотал свою песенку. Тонконогая девственница на картине прикрывала ладошкой соски.
Муж видел в ней то первоматерь, то блудницу. И тогда автор шел за «средневекового диссидента».
– Проморгали церковники… Целомудрие-то лукавое! Крохотная, такая чистенькая головенка, никаких грешных помыслов. А жест вот так выдает! Ежели в Начале было Слово, то в начале Греха – сомнение. В целомудрии его нет. Как в истинной вере. Нет, она изначально грешна. У женщины истинно только тело. Я интересно мыслю?
* * *
Неожиданно позвонила его тетушка. И обрушилась:
– Эй, забираю тебя у муженька! В Зарайск на день-два. Не надоели друг другу? Позови мне его.
– Он в отъезде.
– Куда это унесло? Ну и славненько. Собирайся, Анастасия.
– До его возвращения?
– Господи, рыцарь в походе. Она ждет не дождется! Погоди, я вас обоих окрещу. К старцу в Печоры свожу. Нельзя без Бога, Анастасия!
Неугомонная тетушка, под стать племяннику.
Позвонила и его дочь:
– А где папа?..
* * *
Она вообразила холодный вечер, длинный перрон – ступеньку во мрак… себя с зонтом: «переменная облачность, к вечеру возможен дождь». И изо всех сил притворяется заждавшейся. Порой забывает – кого же встречает? Может, снова она сама по себе?.. Он появится в вагонном тамбуре вслед за проводницей. Куртка на молнии и словно бы отдельная от него. Поблескивание мелких зубов в улыбке, прищур. Общее выражение: ласковая, несколько рассеянная снисходительность по отношению к ней…
Отсутствовал бы лишь дед под фонарем.