Но, нет времени, они уже над
набережной. Диана присела и сжалась, обхватив голову руками.
Снаружи начался кромешный ад.
Сыпалось всё, летело всё, перепонки
просто невыносимо глохли и выли. Диана сжимала в руках свою каску и
рыдала, завывая от ужаса. Автомат упал на засыпанный мусором
пол.
Это не Лицей и не Полигон.
Что-то ударило в её грудь, пробив
бронежилет…
* *
*
ТЕРРА ЕДИНСТВА. РОМЕЯ.
КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ИМПЕРАТОРСКИЙ КОНСТАНТИНОПОЛЬСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ. 1
сентября 2015 года.
- Ваша Императорская Светлость.
Эфир.
У меня очень мало времени. Во всех
смыслах. Империя и Армия напряжены. Да, и сам я тоже. Очень
вероятно, что меня сейчас просто убьют.
Незамысловато. Просто в упор. Как
только отключатся камеры. А может и в прямом эфире.
Орденов во всей красе не было.
Голубой Ленты Святого Андрея не было. Просто китель военной
Академии и планки орденов. И всё.
- Товарищи. Дамы и господа. Я –
Михаил Александрович, Светлейший Князь и Императорская Светлость.
Наша обожаемая Государыня тяжело ранена в результате сегодняшнего
покушения. У нас в Державе мятеж. Никаких громких и пафосных слов
сейчас не будет. Я не стану убеждать вас сохранять верность Трону.
Слова не имеют смысла. Вы сами всё знаете и внутренне для себя всё
решили. Вот мой автомат и я иду защищать Отчизну и Престол. Наше
Отечество на грани гражданской войны. Да, скоро вернутся старшие
члены Императорской Фамилии, и я передам им власть. Но, пока, здесь
только я. И вы. Мои бойцы. Вы дочери и сыны, верные Отечеству.
Позволю себе дерзновенную фразу: «Мы сражаемся за наше будущее». За
наше новое будущее. Мы новые ветры для наших прославленных Знамен.
Мы – руки, вновь поднявшие Знамя. Боже, храни Государыню. С нами,
Бог! Мы победим. Честь в Служении на благо Отчизны!
Это было страшно и рискованно.
Но, я уже струсил в 1917-м.
Трансляция шла в том числе и на все
военно-образовательные и учебные центры Константинополя.
А у меня нет другого резерва сейчас.
Командиры частей большей частью колеблются и саботируют мои
приказы. Только бесшабашная молодёжь, юнкера и курсанты бурлят.
И я для них – свой. Понятный.
Очевидный.
Разгребусь ли?
Кто знает…
* *
*