Это было опасно, а потому не вернее
было бы избрать другой, более прямой путь? Но в таком случае им
придётся пересечь опасную и гористую местность.
Прошли дебаты. В ходе последних
прозвучало заявление, что дороги были пропитаны кровью и слезами
южан, похищенных сотню лет назад в северное рабство, и что
использовать их было святотатством против памяти о великой борьбе,
которую вели их предки. Этим аргументом великие лорды заработали
поддержку солдат и уже почти продавили генерала Гутриха, но тут
вмешался Эдвард Дельфин и заявил, что дороги, всё же, были
предпочтительней. Когда упомянули вероятность засады, он ответил,
что сможет предупредить последнюю.
В итоге слово Эдварда было решающим —
и благодаря его репутации, и благодаря бронированной кавалерии,
которую он, в отличие от прочих великих лордов, почти сохранил.
Разумеется, данное решение он принял
не самостоятельно, но с пинка Михаила (к этому времени лорд Дельфин
готов был беспрекословно слушаться всего, чтобы было записано в
послании Путника). Он провёл расчёты с помощью своей карты, о
которой военачальники могли только мечтать, и выяснил, что
использовать дороги было быстрее и разумнее. Прямой путь
представлял собой полосу испытаний, пересечь которую было непросто
даже одинокому страннику, не говоря уже про целую армию.
В свою очередь Эдварда он использовал
потому, что будет немного странно, если «Демон Тысячи Тайн»
откровенно возьмёт в свои руки бразды правления Триумфальной
армией, и к тому же появятся недовольные. Даже сейчас полководцы,
признавая его страшную силу, ему не доверяли. Подчиняться его
приказам у них не было ни малейшего желания.
А зря, потому что уже под конец
первой недели стало понятно, что Михаилу придётся буквально нянчить
армию, чтобы последняя достигла своей цели, ибо гоблины становились
всё хитрее и хитрее.
Однажды, когда люди разбили лагерь
перед воротами старинного города, с восхищением разглядывая его
каменные стены, одна из таких стен с ужасающей силой рванула
посреди ночи и обрушилась прямо на шатры. Сотни человек тогда
погибли под завалами и копытами лошадей, которые в страхе бросились
бежать. А ведь это был только первый такой случай. Лавины, обвалы,
примитивные мины… День за днём гоблины изобретали всё более
изощрённые способы применения «взрывчатки», стремительно сокращая
численность человеческой армии ещё до начала сражения.